18 лет спустя — порно рассказ

Эта история является продолжением моего короткого рассказа «Аттестат зрелости». Прошло 15 лет с тех пор, как она вышла. Так что эту историю следовало бы назвать «15 лет спустя», но вы поняли идею. Спешу заверить, что все персонажи — взрослые люди. Однако никто не запрещает читателям фантазировать на свой вкус. Приятного чтения!

Сзади стройная фигура девушки грациозно и эротично выгнулась дугой в сиянии разноцветных огней. Ее тонкая талия была изогнута, руки чарующе двигались в ритме музыки. Движения ее бедер стали ритмичными, раздувая пышный подол ее короткой юбки. Музыка прекратилась, и теперь было слышно только ее дыхание. Частые, напряженные, эротические. Она повернулась лицом к Евгению Александровичу, и он узнал в девушке свою дочь Ларису. Частые порывы теплого дыхания касались его щеки. Он узнал ее знакомый, хрипловатый, слегка носовой голос, когда ее навязчивые слова звучали в его ушах в темпе хип-хопа:

Песочные часы

Евгений Александрович проснулся внезапно, лежа, оправившись от необычного сна. Я встал с кровати и в мягких тапочках пошел в туалет. Это был второй раз, когда он посетил туалет, и было уже два часа ночи.

«Неужели простатит начинается?» — с тревогой подумал он в седьмой раз. Выйдя из чулана, он тихо выключил свет и осторожно закрыл дверь. Он делал все это механически, чтобы не разбудить жену. И в этот момент ему пришло в голову, что его жены нет дома: она ушла навестить своего сына Антона. Антон, окончив университет, уехал с семьей в другой город. Вспоминая сына, Евгений Александрович невольно вспомнил все предшествовавшие этому события. Его сердце сжалось, когда он вспомнил жену своего сына и то, как он соблазнил ее тогда. Память услужливо рисовала картины того, как он овладевал телом юной и почти невинной Олечки, как нагло и бесстыдно вторгался в ее девичье лоно, задыхаясь от сладострастного ощущения обладания волнующими прелестями тела, которое по праву принадлежало не ему, а его сыну. Он испытал непередаваемые ощущения, когда его член раздвинул молодой, почти нетронутый и девственный бутон, а тугое влагалище девушки, непривычное к вторжению, поддалось натиску его набухшего, возбужденного члена, пытаясь снова закрыться и тем самым усиливая удовольствие возбужденного и извращенного мужчины. От этих греховных видений Евгений Александрович даже начал возводить. Немного вялый, но вполне приличный для своего возраста. «Нет, не простатит», — успокаивал он себя.

Внезапно он почувствовал себя легким и свободным. Его суровой жены рядом не было. Елена Сергеевна в последние годы неожиданно для себя ушла в религию. Она тщательно соблюдала все посты и полностью охладела к семейной жизни. Им было даже неловко вспоминать свой секс, они помнили самое начало своих отношений, когда Елена Сергеевна позволяла своему будущему мужу прикасаться к себе, обниматься с ней и иногда, в виде особого одолжения, доводить его до оргазма дразнящими прикосновениями своих пальцев к его возбужденному члену. А теперь все ограничивалось лишь такой снисходительной мастурбацией руками. Евгений Александрович вынужден был признаться себе, что больше не возбуждает свою своенравную жену. Сделав несколько машинальных шагов, он остановился перед комнатой их дочери Ларисы. Дверь была приоткрыта, и он сразу заметил это. Евгений Александрович остановился вместо того, чтобы продолжить путь в спальню.

Чувство свободы захватывает само по себе. Его сердце затрепетало и заколотилось в груди. Чувствуя себя так, словно он делает что-то захватывающее, он подошел к двери в комнату дочери и осторожно заглянул внутрь. В середине его взгляд упал на пуфик, на котором спала Лариса. Она лежала на боку, спиной к нему, и ее ноги были опущены. Одеяло смялось и немного сползло, позволяя увидеть полную девичью попку в белых трусиках, выставленную напоказ.

Евгений Александрович замер. Что ни говори, но зрелище было эротичным, и он почувствовал, как его член двигается в штанах, поднимаясь. Перед ним была его дочь, но она спала. Поэтому не было необходимости скрывать свою природную похоть. Ведь перед ним лежала красивая девушка, со стройными ногами, тонкой талией и просто восхитительной, вызывающе торчащей попкой. Евгений Александрович осторожно облизнул внезапно пересохшие губы. Когда он сбросил тапочки и бесшумно шагнул в комнату, он покинул «правовое поле», он стал моральным преступником, так как по ночам в комнате дочери появлялся полный решимости стать достойным отцом.

Его сердце забилось, когда он сделал еще несколько шагов, приближаясь к Осману. В тишине вдруг треснула какая-то кость в ноге, и он застыл в шаге от кровати своей дочери. Он слушал ее глубокое дыхание, ее плечо, слегка приподнимающееся и опускающееся под тонкое одеяло. Постояв минуту и успокоившись, Евгений Александрович склонился над спящей дочерью. В этот момент он словно попал в другую реальность, он стал героем какого-то фантастического фильма. Он встал на колени, одно из которых сильно треснуло. С колотящимся сердцем он замер, но ничего не изменилось. Его лицо склонилось снизу. Затаив дыхание, он буквально ощутил тепло нежной кожи на коже своего лица, осторожно вдохнул. Он поднял лицо, выдохнул, снова наклонился, теперь уже ближе к манящей попке. Он уловил едва уловимый манящий аромат, раздувая ноздри. Он вдыхал ее снова и снова, беззвучно выдыхая, его рот снова был изогнут. Приняв решение, он с бесконечной осторожностью прикоснулся губами к гладкой и теплой ткани ее трусиков, ткань которых была натянута податливой попкой. Ткань была очень тонкой, так что между ягодицами девушки можно было увидеть темную тень. Евгений Александрович стянул трусы и взял в руку свой крепкий член. Сжав член у основания головки пальцами, он начал мастурбировать.

Чтобы не запыхаться, он дышал через рот, как загнанная лошадь, не отрывая взгляда от попки девушки. Несколько раз он все же не смог удержаться от удушающих грубостей. Его взгляд остановился и остекленел. Приближение оргазма лишило его всякой осторожности. Почти не владея собой, он прижался лицом, носом и губами к гладкой, плотно обтянутой тонкой тканью ее попке и вдохнул полной грудью в темную расщелину между ягодицами. Закрыв глаза, он наполнил свой кулак горячей спермой, выплеснувшейся между пальцами. Переведя дух, он громко встал и поспешно вышел из комнаты.

Следующую ночь Евгений Александрович спал плохо. Далеко за полночь он проснулся и долго лежал без движения. Приключения предыдущей ночи возбудили его. Он вынужден был признаться себе, что его сильно влечет к собственной дочери. Конечно, он не знал, что Лариса — его падчерица и внучка одновременно, об этом знала только его жена. Неизвестно, как он отреагирует на такой поворот жизни. Он думал о Ларисе как о своей дочери, позднем ребенке, результате его деятельности, когда жена неожиданно разрешила ему не только секс, но в порыве страсти заставила его кончить внутрь нее. И она уже была беременна их сыном, но он, конечно, этого не знал. Его влечение к дочери было ошибочным, преступным, и это невысказанное возбуждало его.

Почувствовав более сильную, чем обычно, эрекцию, он нерешительно сел в постели. Посидев так некоторое время, он решился, встал и тихо вышел в коридор. Когда он увидел, что дверь в комнату дочери снова открыта, он судорожно сглотнул и на цыпочках подошел к ней. Заглянув в комнату, он невольно скрипнул зубами и фыркнул. Лариса лежала на кровати, на спине, откинув одеяло. Ее лицо было повернуто к стене. Красивая точеная нога была частично прикрыта одеялом, но другая была полностью видна. Она лежала на боку, согнувшись в коленях, так что Евгений Александрович мог легко видеть промежность дочери, едва прикрытую полупрозрачной тканью. Через трусики был виден темный треугольный участок зоны бикини молодой девушки, а под трусиками образовалась невообразимо волнистая складка, скрытая светом из окна.

Евгений Александрович уже стоял возле кровати девушки с торчащим, как кол, членом в семейных трусах. С трудом сдерживая дыхание, с сильно колотящимся сердцем, он наклонился над девушкой, на этот раз его лицо оказалось в нескольких дюймах от грудей дочери, едва скрытых под полупрозрачной вуалью. Его ноздри жадно и напряженно вдыхали тонкий аромат интимной девичьей плоти. Отец девочки едва сдерживал свое горячее возбуждение. Опираясь рукой на кровать, он низко склонился над ногами дочери, затем потерял всякую осторожность и прижался губами к набухшим губам юного цветка невинности. Губы отца и распухшие губы дочери разделяла лишь тонкая, мягкая, почти невидимая ткань. О, как я жаждал убрать его, этот барьер, познать ртом этот мягкий и податливый нежный плод, истекающий неземным нектаром. Разделяйте его, открывайте, кусайте, трепещите от невыносимой жадности обладать им! Горячий скользкий гейзер извергся в шортах Евгения Александровича, он издал несколько напряженных, отрывистых звуков «А-ха!».

Евгений Александрович лежал на кровати, из его закрытых глаз текли слезы. Он сорвал с себя отвратительно мокрые шорты и скомкал их, бросив в угол. Затем он заполз под одеяло и отвернулся к стене.

Лариса повернула голову и открыла глаза. Подняв голову, она прислушалась. Затем она согнула колени, ее рука скользнула в легкие, невесомые трусики и прижалась к груди девушки. И двигалась там, сначала медленно и плавно, затем ускоряя темп. Ее короткие вдохи и напряженные выдохи были слышны в темноте. Она закрыла глаза, когда ее бедра приподнялись над кроватью, двигаясь вверх и вниз в ритме направляющей руки. В беззвучном крике ее рот открылся, и тонкая нить слюны попала на ее открытые губы. Затем ее ягодицы опустились на кровать, а другая рука схватила подушку из-под ее головы. Она приподнялась, зарылась лицом в подушку и завизжала. И никто не услышал этого крика.

Елена Сергеевна была неприятно удивлена, оказавшись в купе с тремя мужчинами. Она сидела на нижней койке, вяло, из вежливости, отвечая на их вопросы и украдкой разглядывая своих незваных спутников. Это были вахтовики, вернувшиеся после шестимесячной вахты на Севере. Двое из них явно не были обычными работягами. Душой этой компании был веселый мужчина, еще не достигший средних лет, похожий на доктора Ватсона, усатый и с такой же обаятельной улыбкой. Именно он общался с ней. Второй был довольно мрачного вида парень в очках, с сильной лысиной на массивном черепе. С другой стороны, он был похож на Скиннера из «Секретных материалов».

«Я бы предпочла Малдера», — мысленно усмехнулась Елена Сергеевна, — «Почему я не Скалли?».

Скиннер пробормотал что-то о приветствии и забрался на полку напротив нее. Ватсон также находился напротив, но под ним. Третьим был дизелист Андрей. Правильно: Андрей, симпатичный молодой парень из Полтавской области. Со своим мягким южным «хге», распространенным украинским словом, он производил впечатление мягкого, застенчивого молодого человека. Очень заботливый. Он отказался сидеть рядом с Еленой Сергеевной:

— Ложись, мама, будь осторожна!» — серьезно сказал он, фиксируя взгляд, — «Так что я тоже посижу здесь.

Елене Сергеевне нравилось, что ее спутниками были интеллигентные мужчины, а не грубые существа, которые пили водку и играли в «тысячу». Внимание «Ватсона» и Андрея льстило ей, и, будучи от природы властной женщиной, она чувствовала определенную власть над этими мужчинами, и ей были одинаково приятны комплименты. Она попросила своих спутников выйти на минутку.

«Мне нужно переодеться», — объявила она с милой улыбкой.

Мужчины с готовностью подчинились. Оставшись одна в купе, Елена Сергеевна сняла туфли и чулки, так как им было жарко. Обычно в таких случаях она надевала купальник и широкую ковбойскую рубашку, но сейчас что-то мешало ей это сделать. Она помнила взгляды мужчин, которые останавливались на ней, голодный взгляд Скиннера, приковавшийся к ее коленям, прищуренные глаза Андрея, обволакивающий взгляд Ватсона. Она достала из чемодана пару чулок с лайкрой и надела их. Она сунула ноги в тапочки. Все.

— Вы можете войти!» — весело позвала она.

Вошедшие в купе мужчины бросали на нее короткие испепеляющие взгляды. Их взгляды были озадаченными, поскольку, казалось, ничего не изменилось во внешности их спутницы. Елена Сергеевна сидела на самом верху своей полки, скромно скрестив ноги, с книгой в руках.

— Что ж, — пошутил Ватсон, — ничто не мешает нам познакомиться поближе!

Он достал из сумки плоскую бутылку водки и маленькую бутылочку янтарной жидкости.

Давайте выпьем за знакомство!» — провозгласил он.

— О, нет! Нет, — нерешительно отказалась Елена Сергеевна.

«Ватсон, держа в обеих руках маленькие коньячные рюмки, быстро опустился перед ней на колени.

— Елена Сергеевна, не отказывайтесь! Только глоток! За Брудершафт.

Он весело улыбнулся и подмигнул.

— Только символически! Для признания.

Вид стоящего перед ней на коленях мужчины произвел на Елену Сергеевну благоприятное впечатление. «Ватсон» неожиданно наклонился, и его губы сжали ее колено через тонкую ткань чулок.

— «Стоп!» — тихо сказала Елена Сергеевна, заметив, как расширились ноздри мужчины у ее ног, жадно вдыхающего запах ее кожи через нейлон — это было хорошо. Брудершафт.

«Конечно, это глупо, — промелькнуло в голове Елены Сергеевны, — пить в компании мужчин. Но они такие умные. Я. так голоден!»

Последняя мысль была совершенно нелогичной, но она промелькнула и ответила приятным чувством где-то внизу. Коньяк горячей волной прокатился по ее горлу. «Ватсон» протянул ей пухлую сливу.

Елена Сергеевна чувствовала на себе взгляды мужчин, которые уже пропустили по рюмке водки так же быстро, как удары меча. Она полагала, что у этих мужчин не было жены в течение шести месяцев. И она была здесь единственной женщиной, поэтому все внимание мужчин было приковано к ней. И это внимание затрагивало все ее женское естество, которое жаждало быть в центре этого внимания. В другое время подобные мысли вызвали бы в ней резкое отторжение. Но сейчас она чувствовала себя спокойно, отдыхая от церковных постов и ритуалов, которые подсознательно считала обременительными и бессмысленными. И все ее жесткие убеждения плыли где-то вдалеке под успокаивающим взглядом. Ей вдруг пришло в голову, что у нее уже давно не было мужчины. Она надкусила сливу, которая тут же лопнула, и сладкий сок потек по ее пальцам. Она удивленно вскрикнула и потянулась за носовым платком.

— Прошу меня извинить, — тихо сказал Ватсон.

Он взял ее руку и стал попеременно брать пальцы Елены Сергеевны в рот и облизывать их. Это было так неожиданно, что она замерла. Андрей выглядел очарованным этим, и Скиннер тоже. Губы Ватсона впились в центр ее ладони. Она не нашлась, что сказать, и в этот момент его рука мягко и решительно обхватила ее плечи, а перед ее лицом появился бокал с коньяком. Она механически выпила его. «Ватсон» прильнул губами к ее шее ниже уха, а его нос зарылся в ее волосы.

— Я уже забыл, как пахнет эта женщина. — Она услышала его бормотание.

Закрыв глаза и не сопротивляясь, она слышала его учащенное дыхание, а его губы жадно и беспорядочно целовали ее шею и лицо. Она поздно отстранилась, когда рот мужчины жадно прижался к ее рту. Просто и торопливо, она проникла в его рот, заставляя ее отвечать щелчком языка.

Против них было некоторое движение. Она осознала, что молодой Андрей стоит на коленях, ласкает ее ноги и целует колени. Скиннер сделал шаг к двери купе, щелкнул замком и, повернувшись, стал наблюдать за происходящим. Она почувствовала горячее торопливое дыхание на своих бедрах, когда украинский мальчик перелез через ее ноги, прижимаясь к ним.

Елена Сергеевна вдруг поняла, что происходит. На секунду к ней вернулась трезвость мысли. Спев двустишие в одиночку, она вскочила, встала в проходе и уперлась руками в верхнюю полку.

— Что ты делаешь! Она вдохнула, почти учительским тоном.

Колеса постукивали, повозка слегка покачивалась. «Ватсон, откинувшись назад, сидел на своем диване, Андрей сидел на коленях у его ног с выражением, закрывающим собачью морду. Скиннер стоял спиной к двери, опустив глаза.

«Что со мной происходит?» Она задумалась.

Она почувствовала слабость в ногах от выпитого коньяка. Она стояла в окружении трех горячих мужчин, которые хотели ее. Она считала, что, несмотря на свой уже пенсионный возраст, она вызывает желание у мужчин. Елена Сергеевна выглядела просто великолепно, потому что тщательно следила за собой. Никто не дал бы ей больше тридцати пяти лет, и она гордилась своей внешностью. Ей вдруг пришло в голову, что она никогда в жизни не участвовала в настоящей оргии. Она никогда не хотела так много мужчин одновременно. Она замерла.

«Ватсон» сразу уловил перемену в ее настроении. Он встал и повернулся к ней лицом. Они молча смотрели друг на друга, а потом он протянул руку и начал расстегивать пуговицы на ее блузке. Закончив, он осторожно снял блузку. Елена Сергеевна опустила руки, чтобы он мог это сделать. Ее грудь начала трепетать, дыхание участилось, сердце затрепетало от волнения.

— Пусть будет так. В конце концов, я свободна!» — промелькнуло у нее в голове.

В палате сразу стало тесно, и ничто не сдерживало мужчин. Она почувствовала, как Скиннер двинулся за ней, и его лапы легли на ее талию. Ниже, — прохрипел Андрей, лаская ее ноги и поднимая юбку. Ватсон» поднял руки и стал нюхать выбритые подмышки. Затем он начал лизать их. Скиннер расстегнул молнию на ее юбке, и Андрей сорвал ее с бедер. То, что происходило здесь, все больше и больше возбуждало всех участников. И никто из пассажиров, проходящих мимо и находящихся в соседнем купе, даже не подозревал, что здесь происходит.

— Елена Сергеевна. Интересно, как пахнет у тебя между ног? — Уотсон жарко дышал ей в ухо.

Он бесцеремонно толкнул Андрию бедрами и встал перед женщиной на колени. Засунув ноги в гладкие чулки, он прижимался к ним, пока они не оказались рядом, улавливая через ткань запах женского естества. Затем он потянул за трусики Елены Сергеевны, но они держались за счет выпуклостей ее великолепных ягодиц и трещали под напором нетерпеливых пальцев, пока Скиннер сзади не помог им соскользнуть. «Ватсон», — со сладостным стоном, цепляясь за волосы Елены Сергеевны, покрытые жесткими темными колечками. Вдыхал запах ее промежности, по дороге на третий день, немытой, полной запахов, естественных для здоровой женщины с сохраненной сексуальностью.

Вчера вечером, лежа в темноте в вагоне транзитного поезда, под намертво приделанным бордюром на колесах, Елена Сергеевна тихонько ласкала себя, чтобы не привлекать внимания соседей. Необычность ситуации уже взволновала его. И в тишине неровные звуки движения ее рук под одеялом, более громкие, уступили место нервному и быстрому, как мыши, шуршанию. Кроме нее в купе вагона ехала полная женщина с сыном-призывником. С выражением муки на лице, смешанной с болезненным желанием, она почувствовала, как ее тело вдруг сладко откликнулось на ее собственные прикосновения. Проводя пальцами по растянутым половым губам и двигая средним пальцем в преддверии влагалища, Елена Сергеевна чувствовала приближение оргазма. Она так давно не испытывала этого! Более того. Итак. Больше. Больше.

Каким-то шестым чувством она ощутила изменение атмосферы в машине. Прищурившись, она увидела мальчика на верхней полке, который смотрел на нее, широко раскрыв глаза и полуоткрыв рот. Осознание того, что мальчик на верхней полке, наоборот, является свидетелем ее тайных интимных ласк, заставило ее сердце бешено колотиться от возбуждения. Елена Сергеевна повернула голову в сторону своего случайного свидетеля и, глядя ему в глаза, медленно откинула покрывало. Она лежала с опущенными окороками, а ее левая рука была засунута в трусики, двигалась там и делала безошибочные движения. Через некоторое время она, как бы со стороны, услышала непристойно шумное частое дыхание. Она прижалась к нему и замерла на мгновение. В тишине она услышала, как мальчик громко сглотнул. Затем он стал громко мастурбировать. Лыжи громко, торопливо шумят. Они лежали на половине упавшего поезда, но не спали, возбуждая друг друга бесстыдными звуками, движениями и взглядами. Оргазм накатывал, и она уже не могла его остановить. Как только она закрыла глаза под пристальным взглядом, обращенным на нее, она всхлипнула, ее бедра дернулись, и конвульсивное напряжение мышц, сжимающих ее руку, дало ей сладкую разрядку. Почти сразу же мужчина задыхался и слышал, как его тело дергалось в ритм вводимой верхней полки.

Сейчас, здесь, в купе, которое вдруг стало душным, она чувствовала, как Ватсон принюхивается, наслаждаясь следами своего прошлого возбуждения. Ее волосы на лобке были окутаны ароматом ее страсти, оргазма, смешанным с оттенком засохшей мочи. Запах женщины, полузатвердевшей от месяцев воздержания, опьяненной и возбужденной животной похотью. Мужчина поднял левую ногу, оттолкнул ее и со стоном наслаждения прильнул к теплому и мягкому половому органу Елены Сергеевны, которая уже выгибалась в ответ на прикосновения окруживших ее мужчин. Она потеряла равновесие, но несколько рук подняли ее. «Скиннер», сдерживая себя и наслаждаясь собой, ласкал ее округлые ягодицы, его руки шли дальше, поглаживая ее живот, женственные бедра, необыкновенно подавшись вперед, лаская резинку чулок. Андрей, наклонившись вбок, обрушил ее груди через лифчик. Дрожащей рукой он тщетно дергал этот предмет дамского обихода, пытался развернуть его, пока Скиннер ловким движением не помог ему. «Ватсон, задыхаясь от возбуждения, опаляя своим дыханием промежность женщины, раскрыл лепестки цветка любви, который сохранил весь свой манящий вид и прильнул губами и языком к раскрытой розовой бездне. Елена Сергеевна невольно задыхалась, и это возбуждало мужчин еще сильнее.

— Мамочка, мамочка, ты меня любишь!» — стонал Андрей ей в ухо.

Он взял ее руку, сладкую от сливового сока и влажную от слюны Уотсона, и положил ее вокруг своего возбужденно растущего члена. Елена Сергеевна не могла поверить своим чувствам. Впервые в жизни она держала в руках возбужденный мужской орган, который выглядел просто огромным. Он был длинным и толстым, и было невероятно, что он принадлежал скромному украинскому мальчику. Он стонал, запрокидывал голову назад и непрерывно ворчал «Мамочка. Мамочка. ‘ Когда рука женщины, стоящей перед ним, начала гладить и разворачивать этот орган, достойный самого желанного любовника.

Скиннер также нуждался в удовлетворении. Он тоже стоял со спущенными трусиками, а его язычковый член касался попки Елены Сергеевны и двигался вверх-вниз в щели между ее ягодицами, вытекая скользкой прозрачной смазкой. Он сосредоточился на ее ухе, пока Андрей стонал в другое ухо от избытка чувств. Купе наполнилось напряженным сопением, мужскими стонами и редкими ахами невероятно возбуждающей женщины.

В какой-то момент Елена Сергеевна почувствовала, как член Скиннера начал тереться о нижнюю часть ее промежности и продвигаться вперед с явным намерением проникнуть в святая святых.

— Макс, сука!» — крикнул Ватсон, вскакивая на ноги.

Очевидно, увлекшись оральными удовольствиями, он вдруг лизнул головку члена своего товарища. Этот эпизод, однако, не вызвал никакого волнения, все были слишком увлечены. «Ватсон» на правах лидера и альфа-самца быстро взял ситуацию в свои руки.

— Андрюха, Макс!» — приказал он, задыхаясь, — «бери. Елена Сергеевна в его объятиях.

И тут же мускулистые мужские руки подхватили ее под мышки и ниже колен и легко подняли в воздух. Мужчин охватило страстное желание, подогреваемое месяцами воздержания. Они держали в своих руках возбуждающее женское тело, тем самым ощущая его обладание, хотя и не то, чего бы мне хотелось. Но даже прикосновение к нему было невероятно приятным. Ватсон» мгновенно застрял в брюках, штаны были спущены до колен. Он подошел к Елене Сергеевне и взял ее за попу, чтобы поднять ее таз выше.

Елена Сергеевна вдруг поняла сейчас то, во что до сих пор почему-то не верила. Все, что еще оставалось, было какой-то игрой в оргии, было чем-то нерафинированным, но теперь она вдруг отчетливо поняла, что теперь мужчина овладеет ею. Она не могла сформулировать для себя, хочет она этого или нет. «Однако это тоже игра», — промелькнуло у нее в голове.

В палате внезапно наступила тишина. Все, казалось, были заворожены тем, как член Ватсона, стоя в качестве пешки, медленно погружался в женское лоно, висящее в воздухе. Елена Сергеевна удивленно вскрикнула, когда головка члена, преодолевая легкое сопротивление, проникла в ее влагалище. Мужчина, который взял женщину, который взял женщину, тоже задыхался от избытка сладких ощущений, когда его пенис охватывал приятную, влажную и тугую женскую плоть со всех сторон. И у него, и у партнерши очень давно не было настоящего полового акта, и теперь они бескорыстно постигали вновь открывшиеся ощущения. Наслаждение от свободных ощущений передавалось Андрии, а Скиннер с энтузиазмом кончал. Они почувствовали себя участниками этого развратного действа и, не говоря ни слова, подвигли Елену Сергеевну встретить мужчину как барана. Она зависла в воздухе в объятиях мужчины, который унес ее прочь. Ей не сразу пришло в голову, что это опасный секс, но эта мысль то и дело мелькала в голове. Она прижалась к шее Андрии вместе со Скиннером, чтобы помочь им удержать ее. «Как распутно!» подумала она, когда Ватсон закинул ее ноги себе на плечи. Он держал ее за ноги и мужчин за задницу. От столкновения обнаженных тел раздавались частые пощечины. Они становились все чаще, а затем Ватсон застонал и дернулся, нанося сильный удар по ягодицам. Ахенатен. Еще удар, еще. Он замер. Все тяжело дышали и были в поту. В палате стало душно и жарко. Уотсон дернулся несколько раз, выпуская последнюю струю спермы в гостеприимное влагалище. Он даже не подумал вытащить член во время оргазма. И, скорее всего, просто не смог.

Елену Сергеевну опустили на ноги. Они стояли втроем, тяжело дыша и понимая, что произошло. «Ватсон» потянул за штаны на своем все еще торчащем члене. Дрожащими руками он нашел сигареты и пошел к двери.

— Макс, закрывается. Я выйду покурить, — вздохнул он.

Замок щелкнул. Наступила неловкая пауза. Елена Сергеевна нерешительно перегнулась через сиденье, чтобы найти бикини. В этот момент сильные руки обхватили ее за талию. Она была не в состоянии стоять. Член Скиннера снова проник в ее промежность. Он направил руку в нужное место. Его поводья прижимались к женской попке, вызывая приятное ощущение погружения в источник мужского удовольствия. Было слышно, как он с шумом дышит. Елена Сергеевна молчала. А затем последовали бесстыдные звуки раскуриваемого влагалища, в которое сексуально вторгался твердый член. Сильные руки мужчины обхватили ее талию и прижали к себе, а затем вытащили, позволив его члену окрасить женщину с податливыми и упругими стенками в любовный тоннель. Член Скиннера скользил по выброшенному семени предыдущего мужчины, с каждым толчком вырывая его из тесного пространства. Липкие беловатые капли стекали на Елену Сергеевну, оставляя мокрые темные следы на носке Лира.

Чтобы сохранить равновесие, Елена Сергеевна была вынуждена опираться руками на стену отсека. Унизительность этой позы возбуждала ее. Мужчина, который также трахал ее. Его движения стали грубее, он громко и нетерпеливо фыркал. Он остановился, как вдруг в дверь постучали. Ватсон вернулся. Андрей впустил его, и он осторожно сел в машину, с любопытством наблюдая за происходящим. Сильные руки Скиннера схватили Елену Сергеевну за грудь и заставили встать. Теперь она стояла в проходе, упершись руками в верхнюю полку, а позади нее, не вынимая из нее своего члена, сжимался Скиннер.

— Ты замужем, я понимаю», — дышал он ей в ухо.

— Да», — ответила она после паузы, задыхаясь.

«Хорошо», — сказал он с удовлетворением, — «лицом к окну, так удобнее».

Елена Сергеевна рывком отстранилась от члена мужчины, повернулась к столу, и «Скиннер» согнул ее так, что она была вынуждена опереться на стол руками и локтями. Он обеими руками потянул за крайнюю плоть скользкой головки члена, и тут Елена Сергеевна почувствовала, как между ее ягодиц протискивается ее анус, грубо расширенный мужчиной.

— Нет. — Она закричала.

Скиннер бесконечно долго водил ладонями по ее талии, наклонялся и буквально смазывал Елену Сергеевну для себя.

— Тихо! Он сказал грозно — не навреди. Вы никогда не пробовали его в попу?

— Нет, нет! Пожалуйста, да!

— Расслабьтесь, — посоветовал ей Скиннер.

Елена Сергеевна почувствовала, как твердая и скользкая от спермы головка члена вошла в ее анус. — Она громко вскрикнула от боли и страха. Скиннер часто дышал ей в ухо.

— Не бойтесь. Все в порядке.

Член не двигался, и Елена Сергеевна немного успокоилась. «Скиннер гладил ее ноги, живот, грудь. Затем член осторожно продвигали вперед назад, спокойными и медленными движениями. Елена Сергеевна испытала неожиданно приятное ощущение, связанное с болью, которая теперь казалась более приятной. Она застонала, когда его член продолжил движение, и Скиннер начал натягивать Елену Сергеевну. Наконец его бедра приблизились к заднице женщины, насаженной на его рост. Он плотно прижался к спине Елены Сергеевны и с удовольствием уткнулся носом в ее влажные от пота волосы.

— ‘Ну, ты здесь уже не девочка, — удовлетворенно вздохнул он, переходя на ‘ты’, — я первый, кто трахнет тебя в задницу. Трахать тебя в задницу? Хорошо?!

Он ударил Елену Сергеевну бедрами.

— Да!» — задыхалась она.

— Скажите это длинным предложением.

— Ударь меня в задницу!

— Хорошо!», — смирился он, — «Ну, моя сладкая попка!

Когда его член выдвинулся наружу, Елене Сергеевне показалось, что он натянул брюки, и она инстинктивно напряглась, непроизвольно сжав член мужчины, который удовлетворенно застонал. Сделав несколько движений, мужчина вогнал свой член в Елену Сергеевну до отказа и задыхаясь, дергаясь, продолжал с силой натягивать ее на себя. Живот Елены Сергеевны расслабился, когда долго сдерживаемые горячие извержения спермы начали биться о тесное пространство ее внутренних органов. Скиннер громко пыхтел, затем отстранился от своего напарника и начал одеваться. Елена Сергеевна зачем-то натянула на себя трусы, улеглась в кресло и накрылась одеялом. Она едва пришла в себя после лавины совершенно новых ощущений о себе. «Ватсон» и «Скиннер» лежали на своих полках.

— Елена Сергеевна! Мама, я люблю тебя!» — услышала она близко к своему уху.

Она повернулась к проходу, невольно освобождая место для Андрея, который тут же лег рядом с ней. он гладил пальцами ее волосы и целовал ее лицо.

— Макс и Стас — от них пахло скотом. Мама!

Его рука мягко схватила ее руку. Он стянул колготки и нежно положил ее руку на свой горячий член. Горячие губы мальчика жадно прильнули к губам Елены Сергеевны. Она ответила, и они целовались несколько минут. Елена Сергеевна нежно поглаживала внушительный член молодого человека, стоная от удовольствия. Она чувствовала, как мальчик был благодарен ей даже за самые незначительные вещи. Она даже почувствовала досаду, что такой симпатичный мальчик вынужден ждать своей очереди, пока двое грубых мужчин ласкают ее тело. Теперь они лежали на своих полках и смотрели в потолок.

— О, Елена Сергеевна, эти яйца такие же!» — спросил молодой человек, указывая рукой в нужном направлении, — «А потом я сейчас вернусь.

Он расстегнул ее лифчик и прижался ртом к ее соскам, он, как годовалый ребенок, мял и сосал ее груди. Она гладила его по голове, как мать.

«Мамочка, — умолял он, подняв лицо и жалобно глядя на нее, — мамочка, пожалуйста, сядь на меня!»

Андрей вскочил, поднял верхнюю полку и лег обратно. На нем была футболка, а член торчал, как кегли. Елена Сергеевна наклонилась над молодым человеком, закинула на него ногу в элегантном чулке. Она стянула трусики и начала осторожно опускаться на гениталии украинца. Андрей счастливо задышал, когда его партнерше удалось ввести головку своего полового органа внутрь нее. Он с удовольствием обнимал «Олону Сергеевну» за бедра, медленно поднимаясь и опускаясь, а она, прикусив губу и закрыв глаза, постепенно опускалась все ниже и ниже, принимая в себя член молодого человека.

— Мамочка, мамочка!» — беспрестанно стонал он.

Елена Сергеевна с удовольствием совокуплялась с молодым человеком под любопытными взглядами двух мужчин. Почему он позвонил ее матери? Может быть, потому, что он всегда мечтал так любить свою мать? Или, может быть, так и было? Вернулись домой в Украину?

Андрея на самом деле привлекали зрелые красивые женщины. Когда он вступил в период полового созревания, он вспомнил, как в детстве ходил в туалет вместе с матерью и сестрой. Он помнил, что у его матери были большие груди и треугольник пышных черных волос в паху, а у матери и сестры там больше ничего не было. И эти воспоминания вызывали неприятные волнующие всплески энергии в нижней части его живота. И однажды их тетя, сестра их матери, была у них в гостях. Он, как всегда, мылся в ванне вместе с мамой и на этот раз вместе с тетей. Вид обнаженной тети вызвал у него непонятные, нетерпеливые ощущения, от которых его член стал твердым и начал безобразно расти. Может быть, поэтому моя мать, нахмурившись, смотрела на него. Тетушка, напротив, улыбнулась. Наверное, ей было забавно смотреть на этот непослушный орган. Андрею было стыдно, но он ничего не мог сделать с этой непослушной частью тела. С этого момента мама больше не брала его с собой в ванную. Она пришла одетая и быстро вымыла его.

Андрей вспомнил, что он проснулся той ночью. Она и ее тетя спали в маленькой комнате на окраине. Его разбудило то, что рядом с ним лежала его тетя. Он свернулся калачиком рядом с ней и заснул. Из каких-то далеких воспоминаний пришло ощущение, что когда-то он спал так с матерью, и это было так спокойно и приятно. А теперь его разбудило то, что становилось жарко. Горячее тело тети прижалось к нему. Он почувствовал ее теплое дыхание на своем лице, а затем ее мягкие теплые губы прижались к его губам. Затем рука его тети пробралась под одеяло, и он вздрогнул от ее нежного прикосновения. Затем ее голова скрылась под одеялом, и он вдруг почувствовал себя как-то приятно и тревожно одновременно. Он погрузился во что-то мокрое, горячее, ласкающее. Он плохо помнил, что было дальше. Все, что я помнил, это горячее дыхание тети в темноте, а под одеялом было жарко и душно и тяжело. И трудно дышать. И хорошо. Также было приятно, когда голова тетушки пряталась под одеялом. Тяжелые груди тетушки тыкались ему в лицо, ноги свисали с кровати. Вы чувствуете, что сейчас опишете себя. А потом у него странно заболели мышцы живота, как будто он долго смеялся.

Теперь красивая русская лежала сверху на Андрии, доставляя ему удовольствие от сексуального акта. И старые, забытые ощущения вновь и вновь будоражили его нервы и чувства.

Поздно ночью, под стук колес, Андрей в третий раз начал кончать в Елену Сергеевну, которая лежала на нем, обессиленная. Невероятное количество спермы стекало по его пенису, мошонке и промежности. Простыня под ним была вся мокрая и покрыта коркой. Молодой человек осторожно опустил женщину на их диван, нежно поцеловал ее, забрался на свою полку и уснул как пень. Он не слышал, как Елена Сергеевна стала одеваться и расправлять постель.

Крупная проводница с высокой грудью, широкими бедрами и толстой попой взяла постельное белье Елены Сергеевны. Когда ее рука коснулась холодного, мокрого и скользкого места, она скорчила гримасу отвращения. Она посмотрела на пассажира со злобной улыбкой.

Я вижу, вы отлично провели время!

— «И я вам желаю, — ответила Елена Сергеевна, — нет, правда! Рекомендую. Мужчины не видели женщин в течение полугода, так что не упустите свой шанс.

Кондуктор презрительно хмыкнула и пошла по своим делам. Она не такая грязная, как некоторые.

Может быть, она даже сама в это верит. Но на самом деле она была обычной женщиной, жаждущей мужской ласки. Ее муж был пьяницей. Возможно, именно поэтому она предпочитала ездить на поездах, общаться с разными людьми, и именно сюда иногда выпадали моменты простого счастья на этикетке. Она вспоминала, как однажды в купе ехала пара молодоженов. Они скупили весь отсек, чтобы никто не мешал им. Кондуктор сидел с ними, благо был повод поговорить. Она скрестила красноречивые взгляды молодых людей друг на друге, завидуя этой девушке, которая едет со своим молодым мужем в свадебное путешествие. И тогда она решилась на то, что было непонятно даже ей самой.

Ночью, когда весь вагон погрузился в сон, она осторожно открыла дверь в купе для новобрачных и протиснулась внутрь. Молодые люди спали на нижних сиденьях. Девушка лежала справа, зарывшись в подушку. Ее молодой человек спал на спине справа под легкой простыней, прислонившись к стене согнутым коленом. Дирижер отбросил простыню, и к этому времени молодой человек проснулся.

— Что случилось? — недоуменно прошептал он.

— ТССС!» — ответила она, приложив палец к губам.

Затем решительным движением она стянула с юноши трусики.

— Кто ты!» — вздохнул он шепотом, повергая спящую жену в панику.

— Тихо!» — сурово крикнул кондуктор, — «Вы разбудите его жену».

Она быстро встала на колени перед сиденьем и взяла член молодого человека в рот, удерживая его двумя пальцами. Мужчина дернулся, но она положила ладонь ему на живот и начала делать ему минет. Мужчина потянулся, чтобы оттолкнуть ее, но когда его руки коснулись головы женщины, его пальцы погрузились в ее волосы, и он, держа ее в своих объятиях, начал задавать темп оральных ласк. Фуражка слетела, подбросив голову дирижера. В тишине, под стук колес, раздавалось быстрое сопение двух людей и звуки облизывания и курения. Член быстро напрягся и через минуту был в полной готовности. Кондуктор поднялся и, приподняв одну юбку, быстро усадил своего пассажира. Через мгновение член молодого человека был поглощен жадным женским органом. Кондуктор, сопя и двигая своей жирной спиной, с упоением насиловал новобрачную. Мужчина перевел взгляд с нее на свою молодую жену и обратно. Звуки, исходящие из вульвы проводницы, были такими же влажными и парными, какие издавал ее рот. Девушка рядом внезапно застонала и сдвинулась во сне. Оба землекопа замерли. Подождав некоторое время, проводник продолжил половой акт с молодым человеком. Последний, уже не сдерживая себя, ласкал ее широкие бедра и великолепную попку, обтянутую эротическими колготками. Он расстегнул тунику и рубашку поверх нее, позволяя своим массивным грудям погрузиться в них ртом. Затем дирижер зашевелился, прыгая на молодом человеке, который дошел до оргазма. Я встала с его члена, увядшая и мокрая от собственной разрядки, привела в порядок свою одежду и вышла из отсека. И молодой муж долго лежал там, потрясенный своим неожиданным приключением. Затем он поднялся, поспешно оделся и, бросив взгляд на спящего молодого мужа, вышел из палаты. Через несколько минут он был в служебном купе перед проводником, стоял с крабом и бесстыдно трахал ее. Вернувшись в палату через полчаса, он с упитанным удовольствием посмотрел на жену и уснул с приятным чувством, что кого-то обманул, обыграл и добился летнего успеха. Что в его жизни будет еще много женщин. А дирижер украл немного счастья у другого человека.

Нельзя сказать, что повседневная жизнь дирижера была до краев наполнена сексуальными приключениями. Тем не менее, ей было что вспомнить. Однажды, во время долгой поездки, она задремала на диване в служебном купе. Ее разбудил настойчивый стук в дверь. Дверь резко открылась, и в купе вошел невысокий лысый человек с брюшком и неприятной внешностью, этакий Берия без очков.

— Что вам нужно?» — враждебно спросил кондуктор, усаживаясь на диван.

Мужчина неприятно улыбнулся, достал из кармана тысячерублевую купюру и оставил ее на столе, затем начал расстегивать брюки. Горло женщины сжалось от возмущения такой дерзостью. И вдруг ее взгляд упал на записку, лежащую на столе. Затем ей срочно понадобились деньги на лекарства для дочери. Она проглотила комок в горле и подняла руку, чтобы показать два пальца. Мужчина презрительно усмехнулся, достал кошелек, аккуратно извлек оттуда еще один зеленоватый листок бумаги и бросил его на стол. Он спустил штаны и трусы, подошел к женщине и, высунув свой толстый, полуэрегированный член, приказал:

Через некоторое время купе наполнилось звуками неуклюжего свистка проводника и шумным учащенным дыханием мужчины. Женщина-дирижер кашляла, несколько раз ее чуть не стошнило. Затем она должна была сесть за стол, широко расставив ноги, когда «Берия» расположился перед ней. Он ввел в нее свой удлиненный член и начал медленно трахать ее. Женщина сидела, склонив голову набок, а мужчина напрягся, чтобы обнюхать ее ухо. Наконец он издал короткий звук, схватил ее за бедра и притянул к себе. Через несколько десятков секунд он резко дернулся, его наполовину ослабленный член выпал из половых губ женщины, выпустив нечистую струю спермы, которая скатилась на пол по краю стола.

В течение часа все мужчины из купе, в котором ехал Берия, посетили проводника. Один за другим они подходили, смущенно улыбались, протягивали деньги, спускали брюки и семейные трусы. В отличие от «Берии», это были простые мужчины, которые изменяли своим женам разве что в пьяном виде. И теперь от них пахло водкой, которую они накатили перед приходом. Они неловко забрались на проводника, как это было с его женой, и, сделав несколько торопливых растираний, закончились коротким скорбным звуком.

Позже, проходя мимо этого купе, проводник услышал голоса и смех людей. Они пили водку и громко комментировали свои необыкновенные приключения в купе проводника. Во время следующего ночного путешествия, когда она задремала, кто-то поскребся в ее дверь и нерешительно вошел внутрь. Это был худой и прыщавый молодой человек, студент из соседнего купе с крестьянами. Его место было на верхней полке. Молодой человек был бледен и буквально трясся от нервной дрожи. Его руки постоянно теребили и разглаживали несколько сотенных и пятисотенных купюр. Проводник улыбнулся. «Шанс слышал этот скот и следующее купе», — подумала она.

— Закройте дверь, — тихо сказала она, — закройте замок.

Молодой человек неуклюже возился с замком, затем сделал шаг, положил тонкую пачку купюр на стол у окна и тут же отступил назад. Он стоял с бледным лицом и сверкающими глазами.

«Иди сюда, не бойся», — успокаивающе сказал проводник.

Она, улыбаясь, начала расстегивать джинсы студента.

— «Первый раз, не так ли?» — мягко спросила она.

— Хорошо. Да, — пробормотал он.

Когда я стянула с него джинсы от купальника, он даже покраснел. Его член беспомощно торчал спереди рядом с лицом женщины. Она взяла его член в руку и осторожно оттянула кожу. Я вдыхал запах давно немытого, несвежего члена. В отличие от этих мужчин, молодой человек был бы покорным и застенчивым. Она осторожно взяла кончик члена в рот. Молодой человек вздохнул с удовольствием.

— ‘Я не буду сосать, иначе ты быстро кончишь, — решительно сказал проводник, — ложись на полку.

Она забралась сверху на лежащего молодого человека, стянула с него колготки и шорты. Ее монументальная половая щель, набухшая от возбуждения, охватила эрегированный пенис юноши, пронзила его изнутри и лишила девственности. Пышные ягодицы дирижера опустились на его яички и покачивались. Она впервые трахалась с девственником, и это ее возбуждало. Лежа сверху на содрогающемся в оргазме мальчике, она страстно целовала его тонкие губы. Затем, дав ему немного отдохнуть, она возбуждала его ранее неудовлетворенный член своим ртом и насиловала его снова и снова. Так продолжалось всю ночь, пока студент не начал умирать от истощения. Ей было приятно вспоминать этот эпизод всю жизнь.

Когда Елена Сергеевна сошла и поезд набрал скорость, проводница надела свои сексуальные чулки без трусиков и, поправляя шляпу, вошла в купе с тремя мужчинами. Она включила лампу и молча стояла в проходе, и тут усатый молодой человек со знанием дела улыбнулся и поднялся с дивана. Позади нее с полки спустился лысый мужчина с большим черепом, похожий на преступника.

— Поднимите юбку, я хочу знать, как пахнет у вас между ног», — тихо сказал усатый мужчина, присев перед ней на корточки.

Антон Евгеньевич редко разговаривал со своим сыном Александром, и поэтому был заинтригован, когда однажды вечером отец вошел в его комнату и сел с ним на диван. Он отложил свой смартфон, который использовал для общения с друзьями, и вопросительно посмотрел на отца.

Ты уже большой сын. Я даже не заметил, как ты выросла, — сказал Антон с некоторым сожалением. Конечно, он не знал, что Александр был скорее его пасынком. Мой брат такой же. Об этом знала только его мать Ольга.

Давайте выпьем по рюмке коньяка!» — сказал Антон тоном, не терпящим возражений.

Он достал небольшую фляжку. Он протянул руку и взял с полки два небольших декоративных бокала.

— Ты меня уважаешь?» — усмехнулся он, наполняя их бокалы витражным стеклом. Они сошли с ума.

Ксандер сглотнул, и жгучая жидкость хлынула ему в горло, дыхание остановилось.

— Заткнись!» — раздался голос моего отца, и его рука толкнула комок невесомой ткани в лицо Ксандера.

Александр в ужасе посмотрел на него. Это были женские трусики.

— ‘Знакомо, да?’ — спросил папа.

Александр стал пурпурным, затем побледнел.

Извини, я вся в чуме. «Твоя работа, — продолжал Антон.

— Папа, это. Это совпадение. Так получилось случайно.

— Давай выпьем еще по бокалу, — ответил Антон, подумав, — без бутылки не разберешься.

Они пили. Александр машинально проглотил жидкость, он был потрясен случившимся. Тяжелая рука отца легла ему на плечи.

Хорошо, что мама не заметила. Ты хочешь, чтобы она их нашла?

Александр замолчал и снова начал краснеть.

— Понятно, — продолжал Антон, вертя в руках пустой стакан, — Как хорошо: оказаться в маминых трусиках. Но спать приходится недолго. НО?

— Папа, мне жаль. Я не буду повторяться, это произошло случайно.

Вы чувствуете их запах, не так ли? — Возникла пауза — Вторая авария за неделю, и только эта.

Он сильно, но нежно похлопал сына по плечу.

— Шура. Я понимаю. Но скажите честно: вы любите свою мать? Вы убегаете от нее? Признай это как мужчина.

— Да, — тихо ответил сын. Он сидел, склонив голову и напрягшись.

Антон колебался, обдумывая слова.

Знаете, я вас понимаю, — медленно сказал он, — поверьте, я вас очень хорошо понимаю. Когда я был в твоем возрасте, я был без ума от своей матери. Что есть в твоем возрасте, то есть и сейчас.

Он замолчал под ошарашенным взглядом сына. Он молча налил остаток коньяка из фляжки. Они пили. Александр прислонился спиной к дивану.

«Знаешь, твоя мама — замечательная женщина. Она красива, умна, очаровательна. И я. К сожалению, я не смог дать ей все, что она заслуживала. В молодости я был слишком эгоистичен, но сейчас. Теперь уже слишком поздно. Она больше не будет мне доверять. Она не ждет от меня ничего хорошего.

Он печально вздохнул.

«Итак, сынок. Я хочу, чтобы ты позаботился о своей матери. Он дал ей то, что я не мог дать в то время. Подарите ей счастье, хотя бы немного. Дайте ей тепло, душевное и физическое. Дарите ей любовь.

Александр сидел, потупив глаза. То, что сказал мой отец, было немыслимо. Антон закрыл глаза и продолжил:

«Ты дурак, Шура. Поймите: ваша мать — женщина. Вы не понимаете, чего хочет женщина. Знаете ли вы, чего хочет женщина? Ей нужна защита, надежность. Затем — участие и привязанность. Если вы хотите взять женщину. Если ты хочешь забрать свою мать.

Александр был ошеломлен, не веря своим ушам.

— Как вы с ней разговариваете? Вы что-то бормочете и убегаете. Вы спрашивали ее, что ее беспокоит? Вы когда-нибудь спрашивали: «Мамочка, чем я могу тебе помочь? Приходилось ли вам когда-нибудь мыть посуду? Вы когда-нибудь замечали, что она сделала новую стрижку, и хвалили ее за это?

Рука отца снова похлопала Александра по плечу.

«Относитесь к своей матери как к женщине, о которой вы заботитесь. Говорите с ней с искренним интересом, интересуйтесь ее проблемами, делайте ей комплименты, дарите цветы. Вы понимаете, о чем я спрашиваю?

Александр покорно ответил: «Да».

«И не думайте, что она тут же начнет заниматься с вами сексом. Даже не думай об этом, ты все испортишь. Действуйте постепенно, мягко, настойчиво. Расскажите мне о своих проблемах, я помогу вам советом. Она упадет в ваши объятия, когда будет к этому готова. Но не упустите этот момент, будьте готовы к нему. Вы понимаете?

Он сделал паузу. Затем она передала ему ключи.

— Возьми мою машину. Для начала, вы встретитесь с ней после работы. Помните, он будет вашим.

Он снова замолчал.

— Зачем я вам все это рассказываю, спросите вы? Я люблю тебя и желаю тебе счастья. Ну, вы согласны?

— Согласен, да. Я согласен!

— Хорошо. Но помните: услуга за услугу. Когда-нибудь я попрошу тебя помочь мне, и это будет ответное обязательство с твоей стороны. Договорились?

Он похлопал Ксандера по плечу, тяжело встал и вышел, оставив своего ошеломленного сына сидеть как статуя.

Ольга была приятно удивлена, когда после работы сын встретил ее в отцовском внедорожнике. Он проводил ее до машины, вежливо открыл дверь. Ей пришло в голову, что Александр хотел исправить какую-то ошибку на ее глазах.

Это твой отец сказал тебе встретиться со мной? спросила она.

— Нет, мама. Он сказал, что я уже взрослый, и дал мне свою машину. Теперь я могу покрасоваться перед девушками.

— У вас есть девочки?

Да, мамочка, он есть. Сейчас мы едем с ней домой.

Ольга Андреевна разразилась хохотом.

— Я твоя девочка?

Она поймала себя на мысли, что ей приятно, что сын называет ее своей девочкой. На самом деле, она никогда раньше не видела своего сына с девушкой, и это беспокоило ее.

— О, боже, да ты балабол!

Она протянула руку и толкнула его в плечо.

— Когда же у тебя, наконец, будет девочка, старик?

Да, у меня уже есть один.

— Она замужем, — улыбнулась Ольга.

— О, балабол!» — сказала Ольга. Она тряслась от смеха.

Александр всю дорогу рассказывал анекдоты и смешные истории. Перемена в сыне была слишком очевидна. Возможно, мальчик влюбился, — подумала она, — интересно, кто она?

Когда в тот вечер Александр решительно вытащил маму из раковины и сам помыл посуду, Ольга была приятно удивлена.

Почему ты такой трудолюбивый? спросила она. Она не заметила, как ее муж усмехнулся в сторону.

Ты должен заботиться о своих руках, — ответил сын, — чтобы они оставались такими же красивыми.

Этот завуалированный комплимент прошел по сердцу Ольги приятной теплой волной. Она улыбнулась и погладила сына по волосам. Когда Антон ушел, Александр подошел к ней.

«Мамочка, что еще я могу сделать, чтобы помочь тебе?».

— Ничего, ничего. Отдых.

Александр подошел к ней и прижался губами к ее лбу. Он вдохнул аромат ее волос, и она заметила его.

— Мама, ты прекрасна! тихо сказал он.

От неожиданности у нее сжалось горло, и она быстро вышла из кухни.

В жизни Ольги произошли приятные перемены. Она ожидала, что ее влюбленный сын переключит все свое внимание на свою девушку, но этого не произошло. На самом деле ситуация была такова, что Ольга была его девушкой. На самом деле Ольга не была избалована мужским вниманием. Даже после свадьбы ее муж Антон не обращал на нее никакого внимания. Затем была бесстыдная и преступная связь со свекром, в результате которой родился ее сын. И вот, не кто иной, как сын, вдруг начал проявлять к ней романтическое внимание. Он даже позволял себе иногда не слишком скромные высказывания о ней, от которых у нее захватывало дух. Ольга чувствовала, что она счастлива, и боялась, что это счастье внезапно закончится.

Ее отношения с мужем были сложными. Антон был холоден с ней, иногда жесток. И однажды произошло нечто, что буквально выбило почву у нее из-под ног. Она уже была беременна, когда однажды ее муж пришел домой не один, а вместе с дворником — таджиком. Иногда она видела во дворе чернолицего таджика. Он был простодушным и глупым человеком невысокого роста, даже немного сумасшедшим. И теперь она была ошеломлена, когда ее муж сказал просто:

— Я хочу, чтобы ты его трахнула.

Она не могла поверить в происходящее, когда ее муж сказал таджику:

Бери, он твой.

Ольга наблюдала, как таджик, улыбаясь кривыми желтыми зубами, подошел к ней. Она закричала на Антона и оттолкнула таджика. Антон схватил ее за руки сзади, чтобы она не могла двигаться, и повторил:

Таджик подошел к ней с жадным выражением лица. Подойдя, он протянул руку и пощупал ее грудь. Ольга не могла поверить, что это происходит на самом деле. Таджик уже ласкал обе ее груди, бормоча что-то на своем родном языке. Он расстегнул ее халат и полюбовался прекрасным телом белой женщины, которую раньше мог видеть только издалека. И теперь она вдруг оказалась в его власти. Животные инстинкты Таджа включились. Ольга оцепенело смотрела, как он снимает с нее лифчик и трусики. Не переставая хрюкать по-своему и шумно глотать, он быстро стянул свои грязные штаны и бросил их на пол. Его почти черный член с острой розовой головкой торчал из волос в нижней части живота. Она услышала голос мужа у себя над ухом:

— Дайте ему резинку. Ты же не хочешь ничего от него получить?

— Она смогла произнести это только тогда, когда муж уронил руки, схватив ее за волосы.

Ей пришлось взять презерватив, а затем, стиснув зубы, прикоснуться к твердому горячему члену таджика. Когда она разгладила презерватив на его члене, Таджик застонал от удовольствия и жадно принюхался. Затем ее заставили лечь на кушетку. Муж обнял ее, больно схватив за волосы. Надев презерватив на свой эрегированный член, таджик поднял ноги и раздвинул их, любуясь гениталиями белой женщины. Схватив Ольгу ниже колен и заломив ей ноги, таджик залез на жену Антона. Кончик члена таджика вошел в ее половые губы и, смазав след, вошел в ее влагалище. Антон, сопя, наблюдал, как таджик схватил его жену и теперь облокотился на нее, лежа сверху на жене. Она отвернулась от сползающих губ таджика, от его эмбрионального дыхания. Она увидела Антона, одной рукой он держал себя за волосы, а другой мастурбировал свой член. Таджик был вырезан из бассейна, издав придушенное «Кха, Кха!». Его смуглая задница толкалась вверх и вниз между белыми бедрами Ольги. После нескольких десятков ударов он дернулся, извиваясь гортанью, зарытой в ее ухо, и оставил на ее щеке струйку вязкой вонючей слюны. Затем, тяжело дыша, слез с Ольги. Он явно не знал, что делать с презервативом, сильно провисшим от части эякулята.

Затем Антон изнасиловал ее. Под таджиком, который наблюдал за этим с энтузиазмом. Больше такого не повторялось, но Ольге почти каждый день приходилось сталкиваться с таджиком, уборщиком, который каждый раз закатывал глаза, очевидно, вспоминая тот день, когда ему позволили насладиться предыдущей белой женщиной. Однажды, потому что у нее было плохое настроение, Ольга позволила таджику спуститься по ступенькам в подвал и там грязными руками с обломанными ногтями лазить по ее одежде. Она была в легком платье, и таджик раздвинул ее груди, заглянул под подол, ласкал ягодицы и щупал промежность. Она не позволила ему проникнуть в ее трусики. Затем она подала знак швейцару, что будет мастурбировать его, что и было ею выполнено. С отвращением вытерев пальцы о куртку швейцара, она, спотыкаясь, вышла из подвала.

Елена Сергеевна жила у сына несколько дней. Она часто ловила на себе взгляды. В эти моменты они оба вспоминали прошлое, которое оставило незабываемый отпечаток в их душах.

Вечером Антон вошел в небольшую гостевую комнату, специально отгороженную от большой гостиной, в которой теперь жила Елена Сергеевна. Елена Сергеевна лежала на раздвижном диване под легким пледом и читала Донцову. Антон сел на табуретку.

— Мама, как ты? Все в порядке?

Она лукаво улыбнулась.

«Знаете, я наблюдаю за своей дочерью-невесткой, и у меня сложилось впечатление, что это».

— Что она не была счастлива. Это впервые.

-А во-вторых, что ваш сын несчастлив. И что эти две неудовлетворенности нравятся друг другу. Распутство зарождается. Ты должен что-то сделать, — проворчала она.

— Например, не удовлетворяю ли я вашего сына? Я все еще ничто!

Елена Сергеевна похабно улыбнулась и сбросила одеяло. Подол кружевной комбинации подчеркивал изящную поверхность его ног, обтянутых гладкими чулками. Она подняла колени и покачала ими, чтобы Антон мог заглянуть под ее подол, под которым не было ничего, кроме ухоженных, невинных, оттененных темными волосами породистых кисок.

— Как насчет моего удовлетворения? — пробормотал Антон, чувствуя нарастающее возбуждение.

Он наклонился, и его губы жадно впились в губы Елены Сергеевны. Затем его голова переместилась ниже, на ее приподнятые бедра, и его губы снова прильнули к губам матери. Другие губы. Одним движением Антон сбросил своего детеныша и забрался на диван. Елена Сергеевна остановила его.

«Диван скрипит», — жарко прошептала она, укладывая Антона голой спиной на стул. Подняв комбез, прикусив губу и откинув голову назад, она шагнула к ногам Антона и медленно опустилась на его торчащий член. Некоторое время они неистово целовались. Затем Антон схватил ее за ноги и встал. Она обняла его за шею, когда Антон, держа ее в своих объятиях и тяжело дыша, начал делать бешеные движения для траха. Попа Елены Сергеевны врезалась в бедра, а его тяжелые яйца шлепали по ее заднице. Они оба шумно дышали, и тут Антон не смог больше сдерживать переменчивость своих ощущений, и потоки застоявшейся спермы ударили в лоно Елены Сергеевны. Не вынимая члена, он положил его на диван. Они громко пыхтели, снова целуясь. И тогда Антон, подняв мать за бассейн так, что она лежала на кровати одними лопатками, снова начал совершать развратные, запретные, половые акты. Пока они оба не кончили от запретного удовольствия и не рухнули без сил на кровать.

Елена Сергеевна надела темный, почти монашеский костюм, повязала голову темным платком по-мужски и собралась в церковь. Там в мрачной тишине она поставила свечу и помолилась. Теперь она была уверена, что ее простят, ведь любовь всегда превыше всего.

— Исповедуй меня, Отец, ибо я не прав.

«Все мы зачаты во грехе, дочь моя». Расскажите о своих грехах, вольных и невольных.

В потайной комнате в лоне церкви раздавались грешные слова Елены Сергеевны. Священник, пожилой человек, слушал их со смущением. Он слушал различные интимные подробности жизни кающихся грешников. Для него это было изысканным развлечением. Как и большинство священников, он имел довольно смутное представление о Боге. Они были больше связаны с суеверием, чем с истинной верой. Ему было приятно вспомнить, как в одном из своих путешествий он коснулся религиозной почвы, привел к нему свою дочь, чтобы она покаялась в грехе, совершенном в доме. Он поспешил успокоить несчастную, туманноглазую девушку, не удостоив ее правдой, расспросить ее о сочных подробностях падения. Теперь он слушал Елену Сергеевну с возрастающим интересом и волнением. Рассказ прихожанки уже довел его до эрекции, и он слушал его с удовольствием.

— Отец, и я впал в плотское искушение. Страсть к внуку переполняет меня. Не раз в течение ночи, скованной требованиями плоти, я воздерживаюсь от того, чтобы войти в спальню молодого человека и соблазнить ее. Думая о его юном детском органе, я представляю, как ругаю его, как подвожу его к бунту, а потом отдаюсь этому юноше.

— Отец!» — продолжала она со слезами на глазах, — «не позволяй ей совершить отвратительный поступок. Отврати меня от греха, удовлетвори лоно мое, страдающее от похоти!

Она опустилась на колени и поцеловала руку священника. Затем ее рука скользнула ему под плечо. Мгновение спустя пальцы прихожанки ощущали непокорный пенис священника через черный кокон. Елена Сергеевна Роза, стояла на коленях перед иконами. Распятый, избитый. Затем она расстегнула пояс своей длинной юбки и спустила ее. Взору священника предстала великолепная жрица женщины, ее бедра были в белых чулках с кружевами. Елена Сергеевна замерла. Священник громко вздохнул, поспешно перекрестился и подошел к ней сзади. Он поднял свою спинку и спустил купальник. Затем его тяжелый объемистый живот лег на спину прихожанина. Елена Сергеевна уперлась руками в пол, удерживая равновесие, когда он плотнее прижался к своей прихожанке и его член начал входить в женскую промежность. Священник подвигал бедрами, и головка его члена вошла в преддверие ее влагалища. Священник Сопель, его член едва вошел внутрь. Он стянул шарф с прихожанина, проведя жирными пальцами по его волосам. Голова стоящей на коленях женщины дергалась под толчками Борова, а не она сама в панцире. Священник посоветовал, овладев своим членом.

— Молись, дочь моя, — приказал он и фыркнул.

Елена Сергеевна начала громко молиться. Это так возбудило священника, что его член вырос на несколько сантиметров и теперь был способен к фрикциям. Он громко фыркнул, и лица святых с осуждением посмотрели со стены.

— Ты тоже. — ‘ — нараспев произнесла Елена Сергеевна, падая и сотрясаясь от толчков позади себя.

— О, ты!» — задыхался отец.

Священник начал громко рычать и стонать. В камерах раздавались звуки бесстыдного курения. В углу комнаты стоял черный экран, который никогда не использовался. Священник не знал, что там, за ширмой, скрывается послушник. Она добралась сюда до начала исповеди. В ее жизни было слишком мало развлечений, чтобы устоять перед таким искушением. Поэтому она часто, рискуя быть разоблаченной, с колотящимся сердцем рылась в камере, чтобы послушать рассказы о покаянии грешников. Вымыв пол в Селии и испугавшись, она спряталась, когда к ней неожиданно вошел священник с исповедником. Ей пришлось прислушаться к тому, как звучало все покаяние. Это было так интересно!

В ее голове промелькнули воспоминания. Она смотрела сквозь прозрачную завесу, когда громкий густой бас священника заговорил с сидящей перед ним спелой, испуганной девушкой:

— Покажи мне, как ты совершила этот грех, дочь моя!

Как и в этот раз, послушник преклоняет колени, стоя на длинных коленях. Она сбросила трусики, ее рука понюхала грешную темную щель. Она наблюдала, как спина священника двигается между сложенными ногами прихожанки. Непристойные звуки, сопровождающие это действие, положили ему начало. Запрокинув голову назад, она выдохнула громким шепотом:

— Святой отец! Накажи меня! Поставь меня на колени. Возьми мой член. Положи мне в рот. Чтобы отсосать. Мне будет хреново. Пожалуйста. Посади меня с крабом. Трахни меня, отец.

Ее рука быстро метнулась к нижней части живота. Она замерла, бедра новенькой начали дрожать. Священник, запыхавшись, закончил. Струя спермы из жесткого члена потекла по чулкам прихожанки. Священник вздохнул, слез с женщины, немного поджал живот и, поспешно отпустив грехи, изгнал Елену Сергеевну восвояси. Когда он вышел, новичок с ведром воды и тряпкой, которую она всегда рассматривала, проскользнул за ширму. Она встала на колени, наклонилась, ее рот и язык прильнули к мокрому пятну на полу.

«Моя мать-закон — чудовище!» — думала Ольга, лежа ночью в постели. Прошлой ночью она притворилась, что спит. Она дождалась, когда муж встанет, и, стараясь не шуметь, вышла из спальни. Она следовала за ним тенью. Щелкнув неплотно закрытой дверью, она увидела все, что происходило внутри. Зрелище было отвратительным. Бесстыдное, извращенное соитие матери с сыном. Ольга видела такую страсть в своем муже только во время группового секса с таджиком. Но больше всего ее бесила мать — в ее «сыне» Саше.

«Этот старый развратный кошелек может соблазнить Сашу! Боже, что же мне делать!» — звучало у нее в голове. Теперь она лежала и прислушивалась к каждому шороху. Вдруг раздался тихий скрип двери. Ольга поднялась и тихо вышла из спальни. Елена Сергеевна стояла в дверях комнаты Александра.

— Что вы здесь делаете? — Ольга сказала тихо, но резко.

— Что я делаю? Я ничего не делаю. Чао.

Ольга вся вспыхнула.

— Уходи! Не трогайте моего ребенка!

Елена Сергеевна схватила доч ь-ин «за руку» и, как злая колдунья, потащила ее в свою комнату. Они стояли лицом друг к другу.

— О чем вы беспокоитесь? Мальчик был бы доволен», — произнесла Елена Сергеевна.

— ‘Не смей его развращать, ты.

— Ах, вот как? Я не могу, а ты можешь? Вы хотите сами съесть своего малыша? Невинный милый мальчик?

«Мамочка, я прошу тебя, — сказала Ольга, сдерживая себя, — оставь Сашу в покое». Он еще слишком мал. У него даже не было девушек.

— И что в этом плохого? Я научу мальчика, что делать с девушками.

— Я научусь, — убежала Ольга.

Елена Сергеевна бесстыдно улыбалась.

— Ну, она бы так сказала. Я понимаю тебя. Я не буду вмешиваться. Только при одном условии. Ты будешь моей рабыней.

— Раб? Что ты имеешь в виду, мамочка?

Елена Сергеевна выключила свет, нагнувшись, стянула трусики, прижалась к дивану. Она широко расставила ноги, — лукаво произнесла она:

— Встаньте на колени и лижите.

Ольга, не чуя ног, подошла, опустилась на колени. Елена Сергеевна подала таз вперед и, схватив Ольгу за волосы, потянула за промежность. Она лизала свои гениталии, одновременно стимулируя пальцами точку G.

— Живи, дочка, лижи!

Так продолжалось долго, пока сила Елены Сергеевны не достигла оргазма.

Евгений Александрович только что закончил очередной комикс. Он взял какой-то порнографический комикс, выбрал в нем женский персонаж, а затем с помощью фотошопа, которым он владел в совершенстве, прикрепил к этому персонажу лицо своей дочери. Это занятие увлекло его. Закончив комикс, он отложил его ровно на месяц. После этого подробности нового комикса были забыты, он выглядел как незнакомец и был взволнован до безумия. Евгений Александрович заперся в своем кабинете и долго сдерживал себя, смотря комикс вместе с дочерью.

Все произошло несколько неожиданно. Однажды утром он пошел в ванную комнату, где в это время находилась его дочь. Лариса стояла возле раковины в коротком халатике и умывалась. Евгений Александрович потянулся за чем-то в шкафчик, и вдруг его ладонь оказалась на плече дочери. Он почувствовал, как она вздрогнула. Она стояла неподвижно, выпрямившись, по ее лицу стекали струйки воды. Кран зашумел, струя воды брызнула в раковину. Евгений Александрович почувствовал, как плечо дочери вдруг стало каким-то податливым, а отражение ее глаз в зеркале — ожидающим. Он стоял позади нее, и его руки лежали на плечах девушки. Он почувствовал, как она дрожит. Евгений Александрович прижался к ней ближе, зарылся лицом в волосы дочери. Он вдыхал их щекочущий аромат. Его руки сами собой соскользнули, цепляясь за бока. Халат распахнулся, пополз вниз. Его ладони, минуя короткую футболку, легли на тонкую, почти лихорадочную талию. Проникая, погружаясь под, гладкие девичьи трусики под его руками, он нежно позволил боку коснуться упругих великолепных ягодиц. К этому времени он стоял как вкопанный. Он, хмелея от нереальности, целовал нежную кожу ее тонкой шеи. Внезапно осознав, что ему все позволено, Евгений Александрович потрогал грудь девушки в майке. Лариса начала выгибать шею, подставляя ее под жадные поцелуи отца, пока его руки уже бесстыдно и нежно поднимали ее юбку. Розовая футболка задралась до шеи, и большие руки отца трепетно прижимались к нежной выпуклости со скрытыми девичьими сосочками.

Лариса стояла, опустив руки и вздрагивая от каждого поцелуя отца. Позади нее стоял первый в ее жизни мужчина, который действительно хотел ее. Хотел ее как женщину. Евгений Александрович не был маньяком. Он был нежным и заботливым отцом. Сильный. Теперь Лариса просто не могла перед ним устоять. Прикосновения мужчины, уверенные и властные, привлекли ее. Их взаимное притяжение было бы естественным, если бы они не были отцом и дочерью. Лариса считала, что ее отец не в состоянии причинить ей вред, даже сейчас, когда он взволнован. Возбуждение было более чем очевидным: дыхание отца участилось и стало затрудненным, а тяжелый, неокрепший член коснулся ее попки через слой ткани. Осознание того, что этот сильный член стоит на ней, вызвало возбуждение, которое сладко обжигало низ живота.

Руки отца развернули ее к себе, затем его губы впились в ее рот. Его язык проник в половину ее рта, жадно ища ее. Грудь Ларисы вздымалась от частого возбужденного дыхания. Юджин Соппи наклонился и прижался губами к набухшей груди девушки. Она удивленно вскрикнула, когда ее сосочек был втянут в рот отца. Юджин стонал от удовольствия, облизывая крошечную розовую вишенку. И вот теперь он стоял на коленях, его лицо и губы жадно прижимались к гладким атласным бедрам дочери в том месте, где они сходились под ее трусиками, где сквозь тонкую ткань, опавшую от тянущихся горячих капель, пыхтел от возбуждения девственный гриб.

— Папа!» — задыхалась Лариса в отчаянии.

Она была напугана тем, что с ней происходило. От собственного влечения, которое затягивало его в неведомую бездну. Она попыталась осторожно надавить на голову отца. Евгений Александрович с трудом отстранился, не отрывая взгляда от манящего тела дочери. Наконец, он почти встал на напряженные, шаркающие ноги.

— Прости меня, дочка, — вздохнул он.

Ольга почти не пыталась понять, что с ней происходит. Ее сын Саша постоянно выводил ее из равновесия своим необычным поведением. Он попросил ее отца и стал забирать ее с работы. Он начал сам мыть посуду. Он начал укладывать полы. Ольга Андревна была озадачена. Сын стал послушным и ласковым. Ему нравилось подходить к ней сзади, когда она готовила на кухне. Она почувствовала его нос в своих волосах и вдохнула их аромат.

— Мама. — Он тихо прошептал.

Ольга прижалась губами к шее сына. Ей было так хорошо, что она даже закрыла глаза. Нежные губы моего сына коснулись его губ, оставив след от уха до плеча. Здесь его поцелуй лег ровно на половину ее плеча. Ольга вздрогнула и отвернулась. На лице ее сына было противоположное выражение любви и обожания. Его глаза были пьяны.

— Саша. — Она пробормотала.

Она задрожала, когда его руки осторожно взяли ее за плечи. Она потянулась, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого легла ему на грудь. Не отдавая себе отчета в происходящем, она провела ладонями по его груди, бокам. Ее руки оказались за его спиной, она непроизвольно прижалась к мускулистому молодому телу. Их взгляды встретились, а затем их губы начали медленно сближаться. В последний момент Ольга отстранилась.

— Садись есть, — с усилием сказала она, не глядя на сына.

На следующий день Александр, как обычно, забрал ее с работы. На этот раз они вошли в лесопарк.

— Мама, давай погуляем! Смотрите, какая хорошая погода!

Они медленно шли по дорожке парка, Ольга слушала рассказы сына о его друзьях и улыбалась. Они механически направились к узкой тропинке и через некоторое время услышали голоса. Ольга не хотела ни с кем знакомиться, но Александр вдруг сделал ей знак, приложив палец к губам, T заглянул за большое дерево. Затем она повернулась и присвоила его себе. Ольга выглянула из-за дерева. На небольшой поляне у скрюченной сосны стояли мужчина и девушка и что-то обсуждали. Затем девушка скорчила гримасу, достала что-то из кармана и протянула мужчине. В следующий момент Ольга смущенно моргнула. Мужчина расстегнул брюки, вытащил член. Девочка плавными движениями начала ухаживать за ним. Тем временем парень разорвал пакет, достал презерватив, который девушка начала надевать на стойло парня. Затем она повернулась спиной к мужчине, быстро спустила трусики и, подняв юбку, наклонилась, прислонившись к сосновой стойке. Мужчина появился сзади, немного постоял, а затем его движения стали ритмичными.

— «Саша, пойдем!» — сказала Ольга.

«Это студенты из Лесты», — прошептал Александр, — «давай пройдем, я не хочу возвращаться тем же путем».

— Ну, я не буду на него смотреть, — нервно хихикнула Ольга и отвернулась.

Александр тоже не наблюдал за происходящим на лужайке. Он посмотрел в глаза Ольге. Девушка на поляне внезапно вскрикнула. Раз, другой. Она застонала. Ее стон вызвал неприятные ощущения у Ольги. Она снова повернулась, чтобы посмотреть на происходящее из-за дерева. Пара яростно копировала, и Ольга чувствовала, что все больше возбуждается. Она почувствовала, как руки Александра легли ей на плечи, его губы прижались к пространству между ее шеей и плечом, его рука обхватила ее талию, а его бедра внезапно прижались к спине Ольги. Она почувствовала, как сердце заколотилось в груди. Затем все ее существо охватило непонятное жжение, когда она вдруг почувствовала, как ладонь сына сжала ее между плеч. Эта мысль поразила ее, как удар молнии: ее сын нагибал ее так же, как мужчина на поляне нагибал эту молодую шлюху! Она в оцепенении смотрела на себя со стороны и ждала, что же теперь будет.

— «Мама, наклонись, а то они нас увидят!» — нетерпеливо прошептал над ее ухом голос Александры.

Это было смешно, но она подчинилась.

— И что теперь? — Изъян в ее голове — теперь ее сын сделает то же самое с ней!

Внезапно она почувствовала себя совсем как сосна, стоящая на поляне. Ее сын стоит позади нее. Он поднимает ее за подол платья. Низкие колготки с трусиками. Раздается звук застегивающейся молнии его брюк. А потом.

Ольга стряхивает с себя наваждение. Она встала и резко повернулась к сыну. Они смотрели друг другу в глаза, пока Александр не опустил их в смущении.

— Мам, прости. Глупая ситуация. Эти студенты.

— Это глупая ситуация, — напряженно повторила она.

— Мама, они уже ушли. Пойдем, — неловко сказал сын.

Они прошли мимо кривой сосны. Здесь все было усеяно использованными презервативами и мешками с ними. Свежайшие презервативы лежали на краю тропинки, проливая на нее свое беловатое содержимое.

Лежа в постели рядом с женой, Антон вспоминал, что произошло той ночью. Они вернулись из театра. Антон вел машину. Ольга села на заднее сиденье. Александр тоже был. Антон настаивал на возвращении.

— Место рядом с водителем — место для самоубийц. Отойди, — приказал он сыну.

Был поздний вечер. Антон ехал по объездной дороге. Долго, но без пробок. Они ехали молча, и он решил, что его жена и сын спят на заднем сиденье. И снова зеркало в салоне съехало вниз. Он бросил на него взгляд. Первое, что привлекло мое внимание, это красивые круглые коленки Ольги, обтянутые полупрозрачным темным нейлоном. На его колено легла рука. Рука Александра. Антон был заинтригован. Приступ сонливости прошел. Он не стал поправлять зеркало, потому что мог видеть, что происходит за ним. Рука начала нежно поглаживать колено. Ольга сидела прямо, но смотрела в сторону, как будто не хотела замечать происходящего. Рука их сына медленно поползла выше, задирая подол вечернего платья Ольги. Тихий шелест ткани и плетение чулок были неслышны в машине, когда все это происходило. Антон завороженно наблюдал, как рука его сына вклинилась между бедер его жены. Ранее сомкнутые колени разошлись. Рука сына двигалась между гладкими, горячими, покрытыми капроном бедрами матери. Подол платья уже ничего не скрывал, и Антон увидел маленькие белые трусики, к которым двигались пальцы его сына. Член Антона стоял уже давно и теперь начал задыхаться от приятного изнеможения при виде этого интимного зрелища, происходившего на его глазах. Ему было трудно оторваться от него, чтобы бросить взгляд на дорогу. Он увидел, как бедра жены сжались, а затем снова разошлись, чтобы рука сына проникла между ними еще глубже. Антон представлял, как пальцы его сына сейчас будут искать интимное место между ними. И этот момент, похоже, настал. Он услышал вздох своей жены. Пальцы сына уже бегали по белым трусикам, пытаясь найти сквозь них объект своего желания: дикую орхидею, которая уже начала выделять нектар.

Ольга не смогла устоять перед этим неожиданным вторжением. Она была возбуждена и взволнована тем, что это происходило в присутствии ее мужа. Она оправдывала свое бездействие тем, что боялась выдать поступок сына, каким бы непристойным он ни был. Сначала кончики пальцев слегка пробежались по двубортному верху. Они слегка прижимались к ее бокам, и Ольга почти стонала от того, как ее похотливая жена реагировала на это. Ольга прикусила губу. Палец Александра теперь бегал по ее интимному месту, постепенно углубляясь. Александр нежно ласкал мать через ее трусики, которые быстро намокали. Тогда. Остановка бросила ее вперед.

— Ну, спи! Мы прибыли, — раздался голос Антона, — Что вы делаете?

Антон держал палец во рту.

— Дверь слегка приоткрылась.

— Командуйте. Будь осторожен с дверями, — усмехнулся Антон.

Когда они вернулись домой, Антон не дал жене раздеться. Прямо в вечернем платье, чулках и трусиках, он усадил ее на стол и, заняв место между ее бедер, завел ее и начал трахать. Его задница двигалась вперед-назад, а штаны лежали на полу. Ольга, обнимая мужа за плечи и оглядываясь через его плечо, увидела, что дверь слегка приоткрылась и из темноты коридора за ними наблюдает ее сын. Под громкое сопение Антона они смотрели друг другу в глаза. Когда она опустила глаза, то увидела, как рука Ксандера быстро движется в темноте внизу. Когда Антон зарычал и вздрогнул, Ксандер откинул голову назад, открыл рот в беззвучном крике и прислонился плечом к дверной раме. Отец и сын закончили одновременно.

Антон спал, храпел, но Ольга не могла уснуть. То, что произошло на заднем сиденье автомобиля между ней и ее сыном, вызвало у нее сильные эмоции. Она вспомнила, как в детстве ей было интересно играть в карты, чем занимались взрослые. Взрослые сидели за столом, а она всех перебивала. И только дядя Степан разрешал ей смотреть свои карты. Он усадил ее к себе на колени, и она с любопытством заглянула в веер карт.

— Выбирайте любого! Дядя Степан согласился.

Она выбрала самый лучший и бросила его на стол. Все засмеялись, а дядя Степан улыбнулся:

— Мы проиграли тебе, Оленька!

Постепенно она начала понимать суть игры, и ей было тепло и приятно сидеть на коленях у дяди Степана. Дядя дал ей подержать свои карты, и его огромные тяжелые руки обхватили ее талию и бедра. В какой-то момент дядя осторожно подвел ее ближе к столу, и через некоторое время ей стало еще теплее и приятнее, когда она поняла, что сидит на чем-то твердом и горячем. Она перекатывала свою промежность по этой выпуклости, и это было еще приятнее. Она даже покраснела от удовольствия. Иногда она делала это, сидя на плюшевой спинке кресла. Она знала, что это неправильно, потому что мама ругала ее за это. Но теперь это происходило с дядей Степаном, и он не ругал ее. Напротив, он был добр к ней. Он жарко дышал ей в волосы и что-то шептал, подсказывая, как играть. Когда она встала, бросила карту на стол и опустилась на свое место, дядя Степан хрюкнул в знак благодарности и положил руки на ее голые бедра, придерживая, чтобы она не упала, поглаживая ее колени и часто дыша. Она любила, когда приходил дядя Степан и она сидела у него на коленях, но однажды он умер.

Она также вспомнила, как однажды в тесноте троллейбуса на задней площадке она стояла, вцепившись рукой в вертикальное положение. Троллейбус остановился, толпа хлынула в дверь. Молодой человек был мгновенно прижат к столешнице. Они стояли лицом друг к другу. Мужчину толкали в спину, и каждый раз он вжимался бедрами в ее руку, прикрывая перила. На самом деле, не бедра, а пах. Пах парня буквально начал превращаться в камень, особенно после того, как она попыталась освободить руку и пошевелить пальцами. Они были прижаты друг к другу, и ее рука терлась о выпуклость брюк мальчика. Он покраснел, она тоже, но они ничего не могли поделать. Оказалось, что рука мальчика была опущена. Он развернул его, и она вдруг почувствовала, как его пальцы коснулись ее лобка через тонкую ткань платья. Сожмите под собой. Она чувствовала, как они прикасаются к ней ТОГДА. Она закрыла глаза, напряглась изо всех сил, но не смогла устоять. Мужчина двигал пальцами в ее интимном месте, и эти движения возбудили ее настолько, что она закрыла глаза и прикусила губу, чтобы не закричать. Ей удалось освободить руку, прижатую к прилавку, но вместо того, чтобы убрать ее, она повернула руку и вдавила выпуклость в его брюки. Она действительно касалась его эрегированного члена. Ее пальцы дрожали, и она видела, как исказилось лицо мальчика, а потом вдруг твердый предмет в ее руке дернулся. Мужчина застонал, стиснул челюсти и начал энергично пробиваться к выходу. Больше она его не видела.

Эти воспоминания лишали ее сна. Она осторожно встала и пошла на кухню, чтобы выпить воды. Было уже за полночь. Она заглянула в комнату сына. Александр спал, раскинувшись на своей кровати. Он был в одних белых трусах, которые теперь оттопыривались под давлением молодой неконтролируемой эрекции. Ольга тихо подошла к постели сына. Не до конца осознавая отчет в происходящем, она поклонилась для возвышения сына. Трусики в верхней части торчащего члена были пропитаны прозрачной жидкостью, и Ольга вдохнула тонкий возбуждающий запах. Трусики приподнялись, и Ольга осторожно ввела пальцы внутрь. Они касались твердых массивных яичек, прижатых к стволу его пениса. От прикосновения Александр проснулся.

Ольга молча отошла от кровати, подошла к письменному столу. Она отодвинула клавиатуру компьютера и села за стол. Не отрывая взгляда от сына, она раздвинула ноги. Кружевной подол ночной рубашки приподнялся. Александр вскочил и импульсивно подошел к матери.

Она молча приложила палец к его губам. Александр наклонился к ней, их губы встретились. В это время руки матери, сдвинув трусики вниз, начали легонько поглаживать его эрегированный член. Александр дышал громко, часто. Он быстро сбросил штаны. Молодой, мускулистый, сексуально возбужденный мужчина стоял перед своей матерью. Рука Ольги нежно забила по его яичкам, и Александр застонал от удовольствия. Ольга потянула его вниз, и сын встал на колени. С приглушенным стоном Александр ввел в рот половой орган матери, чтобы насладиться им орально. Бедра Ольги лежали на плечах сына, пока он вылизывал ее влагалище, где недавно двигался и извергался спермой член его отца. На лице Ольги застыла маска муки и блаженства. Член Александра буквально трещал от избытка энергии. Когда он больше не мог терпеть это напряжение, а его яйца были в беспорядке, он встал и посмотрел на свою хмельную мать. Через секунду рука матери опустилась на его растущий член и потянула к себе. Они оба задохнулись, когда влагалище Ольги приняло эрекцию его сына. А потом был чувственный, бесстыдный, горячий трах. Мать приняла своего сына, который вернулся в ее лоно. Сын снова вошел с этим в мать и на этот раз овладел ею. Доведите его до оргазма с помощью твердого, как пари, не обхватывающего фаллоса и, наконец, осемените его. Ольга, глядя в глаза сына, взяла в ладонь его мошонку. Александр застонал от боли и удовольствия, и сперма его сына смешалась со спермой отца. Точнее, отчим.

Лариса и отец стояли лицом друг к другу.

— Отец. Я боюсь. — Лариса жалобно хрюкнула.

Евгений, как медведь, схватил дочь за плечи.

— Дочь, не бойся. Папа не сделает тебе ничего плохого.

Он колебался, не решаясь.

— Вы девушка? — спросил он неловко.

— На этот раз Лариса смутилась.

— Хорошо. Да. — Она пробормотала.

«Не бойтесь меня», — повторил Евгений Александрович.

«Ты хочешь, чтобы я ласкал тебя языком?». Аккуратно.

Лариса, широко раскрыв глаза и задыхаясь от возбуждения, ничего не ответила. Затем Евгений быстро и умело раздел свою дочь, как делал это, когда она была маленькой.

— Сейчас папа тебя разденет, — успокаивающе сказал он.

Отец подхватил свою обнаженную дочь на руки, отнес ее в спальню и осторожно положил на кровать. Я любовался ее молодым стройным телом. Он опустился на колени, затем, издав полувсхлип, прижался к темному треугольному куску женской кожи, который приобрел волнующий запах молодой плоти. Он поднял руки и раздвинул ее бедра. Рот отца уткнулся в промежность девушки, его язык раздвинул нежные складочки девичьего восторга. Лариса задыхалась, ее ноги лежали на спине отца, а руки вцепились в скомканную простыню. Рука Юджина обхватила его вытекающий член. Через некоторое время спальня наполнилась сладкими звуками: облизывание, причмокивание, пыхтение. Отец ублажал свою дочь, которая впервые познала радость секса. Он ласкал ее нежно и ласково, как это может делать только любящий отец. Ну, или второй отец.

Именно с отцом Лариса испытала свой первый настоящий оргазм. Когда она пришла в себя, уже облизанная почти с головы до ног, ее переполняла небывалая нежность к отцу. Он сел рядом с ней и погладил ее по волосам, изо всех сил стараясь спрятать член в трусах. Лариса сидела у его ног и улыбалась.

— Папа, теперь моя очередь», — серьезно сказала она.

Через мгновение его трусы были спущены. Лариса стояла на коленях и смотрела на выпуклый, возбужденный член отца.

— Папа, ты ранен?» — тихо спросила она.

Немного, — признал Юджин.

— Бидни!» — протянула дочь.

Она впервые видела живую эрекцию, да еще так близко. Она прижалась между ног отца, глядя на непокорный орган, который немного пугал ее. Она наклонилась ближе, и ее губы коснулись кожи члена, растянутого невообразимым давлением изнутри.

Губы дочери снова и снова касались эрегированного фаллоса. Евгений Александрович трудился.

— Дочь! — потребовал он, — накрась губы. Пожалуйста!

Лариса удивленно посмотрела на него. Она покраснела.

— Да, отец, я сейчас!

Прикосновение кисточки к ее губам, такое знакомое, оказалось неожиданно волнующим. Лариса выбрала ярко-алую помаду, которую считала детской. Пожилые женщины используют более темные и спокойные цвета, но что-то подсказывало ей, что на этот раз она не ошиблась. Когда ее губы снова обхватили член отца, она увидела, что он снова стал выпуклым, слегка надувшись за время ее отсутствия.

«Доченька, поцелуй меня в макушку», — хрипло просил Евгений Александрович.

Дыхание дочери коснулось его члена. Темный, странный, винно-красный глаз, водянистый от вязких капель, следил за Ларисой. Она коснулась его кончиком языка, и его член дернулся. На языке осталось соленое, где-то даже приятное послевкусие. Губы Ларисы разошлись и накрыли кончик его члена, а кончик ее языка продолжал исследовать темный слезящийся глаз.

«Доченька, — прохрипел Евгений Александрович осипшим голосом, — Сдвинь кожу сзади. с грибных головок! Возьмите.

Кожа крайней плоти члена безвольно отпала, и горячая, почерневшая от прилива крови, набухшая головка внезапно оказалась во рту девушки. Евгений Александрович застонал.

— Лариса, дочка! Лижи ее, — всхлипывал он, — лижи ее, как мороженое. Ты всегда так ешь мороженое, правда?

Лариса попыталась сделать то же самое. Это действительно было похоже на поедание варенья на палочке. Она взяла в руки ствол его члена, как палочку мороженого, и нежно начала облизывать его.

«Доченька, не вынимай его. Двигайте ртом вперед и назад. Туда и обратно. Вы понимаете?

Я больше не хочу есть мороженое, потому что тогда сладкая липкая жидкость будет стекать по пальцам. Отец продолжал стонать от блаженного удовольствия:

— О! Это так больно, дорогая! Вы не обязаны отсасывать. Расслабьте рот. Откройте рот, зубы болят. Например. О, как хорошо. Подожди минутку. Держите его ртом, а я двигаю им. Немного.

Гениталии Евгения Александровича медленно двигались между ярко-красными губами дочери, отступили назад, а затем под головкой стало видно ярко-красное кольцо губной помады. Головка пениса отца двигалась между языком и нёбом девочки. Теперь, когда Лариса училась обращаться с мужским членом, Евгению Александровичу ничего не стоило сдержать нарастающее возбуждение. Ему показалось, что он видит со стороны обнаженную дочь, стоящую перед ним на коленях, и он совершил над ней оральный акт. Вид ее измазанных помадой губ возбудил его еще больше, и он просто не мог больше сдерживаться. Не в силах сопротивляться оргазму, он схватил голову дочери и неконтролируемо ввел свой член в рот девочки, испустив длинный вдох, извергая сперму. Горячий фонтан ударил в небо, попав Ларисе не в то горло. Она закашлялась и вырвала голову из рук отца. Горячий белый фонтан брызнул ей в лицо. Больше.

Лариса села на колени и опустила глаза. По ее лицу стекали сгустки желтовато-персиковой жидкости. Она была рада, что угодила отцу. И она гордилась тем, что впервые играет по-настоящему. Она вспомнила, как ее друзья хвастались, что не раз делали ей минет, и смеялись над ней. «А я вчера отсосала!» — поддразнивали они. Лариса осторожно провела языком по рту, через который потекла теплая желеобразная жидкость. Она проглотила его. Жидкость была невкусной, честно говоря. Друзья явно лгали. Но ей казалось, что когда-то она была такой же жидкой и жила с отцом в яичках. А затем через туннель пениса, как в аквапарке, она вошла в живот матери и стала там расти. Знакомство с мужским членом потрясло ее. Она даже не представляла, каких размеров он может достичь, насколько твердым он может стать. «Неужели он может войти в свою мать, в меня?» — подумала она, — «Такой огромный? Я не верил!

Теплые руки отца обняли ее. Евгений Александрович страстно целовал забрызганное лицо дочери, волосы, гладил ее по голове.

— Доченька, дорогая! Спасибо тебе, мое золото! Теперь я самый счастливый отец в мире!

«Неужели другие отцы так поступают со своими дочерьми?» — подумал он, — «Все? Все ли они счастливы? Не похоже. «.

Они были на даче, когда неожиданно Ольгу вызвали на работу. Александр поднял ее и вернулся. Вечером они сидели на открытой террасе, пили пиво и наслаждались тихими звуками приближающегося леса. Александр чувствовал себя виноватым перед отцом и прятал глаза. Он чувствовал это.

— Ну, — сказал он размеренно, — ты трахал его мать?

Александр замолчал, смутившись.

— «Да», — наконец смог сказать он.

— Поздравляю, — отец был искренне рад, — расскажи мне. Расскажите мне, как это было.

Александр начал говорить бессвязно. Отец охотно расспрашивал о мельчайших деталях. Постепенно они поняли, что эта необычная история — допрос приносит им удовольствие. Они пили больше. Антон поднял лицо и посмотрел в глаза сына.

Что ж, он получил то, что хотел. Вот это было услуга за услугу. Помните, вы обещали.

Александр недоверчиво посмотрел на него.

— Пойдем, — тяжело сказал отец.

Они пошли в комнату его матери. Мой отец начал открывать ящики бельевого комода, доставать оттуда вещи и бросать их на кровать.

— Итак. Комбинация. Носки с колготками. Трусики. Обувь. Волосы. Бусины. Лак для ногтей. Вы собираетесь раздеться, затем надеть все это. Только это. Красить губы, отпускать. Вы будете красить ногти на руках и ногах. Вот талисман. Когда закончите, позвоните. У вас тридцать минут.

Антон вышел. Александр стоял потрясенный. Чтобы растолковать безумие своего отца. Кроме того, он обещал. Но делать все это было также безумием. Но время уходило. Ксандер разделся и начал перевоплощаться в девушку. Даже его голос стал тонким, когда он позвал своего отца.

Когда Антон вошел в комнату, Александр уже стоял в короткой комбинации, красный от смущения. Взгляд Антона неожиданно потеплел. Он подошел к сыну и обнял его за голые плечи.

— Саша, дочка! Ты замечательная.

Александр тупо молчал. Он уже заранее смирился со всем. Необходимо было сыграть свою роль.

— Немного шампанского и танцы?

Антон повел своего сына в танце. Его руки держали сына за талию, но вскоре они начали ласкать бока, спину, поясницу. Он что-то прошептал на ухо сыну, и тот что-то ответил. Он вздрогнул, когда рот его отца завладел его ртом. Это было противоестественно, но даже в процессе превращения из сына в дочь он был захвачен этим процессом. Это заинтриговало и взволновало его. Теперь, от поцелуев, у него началась неконтролируемая эрекция. Под звуки тихой музыки отец опустился перед ним на колени.

— Саша, подними рубашку, пожалуйста!

Антон жадно смотрел на стройные ноги сына в чулках с поясом, тонкие женские трусики, лопающиеся внутри от эрекции. Антон медленно опустил их чуть выше колен, а затем, подойдя ближе, взял член сына в рот. Александр тонко стонал от оральных ласк отца. И он закрыл глаза, чтобы не видеть лица отца, когда он это сделает. Через некоторое время Антон поднялся, достигнув высокого уровня возбуждения. Он запустил пятерню в волосы «дочери». Ты любишь меня, Саша?

— Да, папа. Я люблю тебя.

Антон снова прильнул ко рту сына, и тот был вынужден поглаживать его рот, в который только что переместился, подчеркивая свою смазку, его член. Антон больше не мог сдерживать себя. Он подтолкнул свою «дочь» к кровати и нагнул ее над ней.

— Доченька, дорогая, — прошептал Антон, — я хочу тебя, солнышко!

Александр тонко вскрикнул, в ужасе ощутив в своем анусе твердый горячий член. Через несколько секунд он перестал быть анальным девственником, а еще через несколько минут впервые почувствовал, как его внушительный, жадный, развратный и неумолимый член взрывается внутри него. Он ничего не мог сделать, когда в это время, чисто рефлекторно, дернулся в оргазме и его собственный член, доведенный до оргазма жестким массажем простаты.

«Не бойся, дочь».

Евгений Александрович склонился над обнаженной дочерью, они поцеловались. Лариса только что испытала потрясающий оргазм от опытных оральных ласк отца. Она была доброй, теплой, комфортной и спокойной. Губы отца беспорядочно и наугад касались ее лица, шеи, груди, живота. Она почувствовала, что у нее снова появилось желание. Она чувствовала едва сдерживаемое чувственное желание своего отца. Она послушно подняла ноги, закидывая отцу на плечи.

«Я вам ничего плохого не сделаю!» — повторил Евгений Александрович — вы видите, что она была мила и безопасна!

Через некоторое время она почувствовала, как обильно смазанная гелем, прохладная головка вошла между ее ягодиц.

— Я молчу, дорогая.

Лариса почувствовала, что ее буквально впихнули. Она тихонько хныкала, Евгений Александрович напряженно пыхтел. Они оба закричали, когда головка папиного члена пробила преграду между ягодицами девочки, лишив ее невинности в этом месте.

— Все в порядке, девочка! Успокойтесь, не бойтесь!» — страстно шептал Евгений Александрович.

Его член двигался в попке дочери осторожными, почти микроскопическими движениями. Лариса постепенно начала привыкать к новым ощущениям. Нежно любящий отец не причинил ей вреда. Лариса лежала с закрытыми глазами и чувствовала на своем лице сильное горячее дыхание. Она почувствовала необычное волнение. И когда член внутри нее начал увеличивать амплитуду движений, она приняла это почти с благодарностью.

В ту ночь, в темноте супружеской спальни, отец содомировал свою дочь, наслаждаясь тем, что лишает девственности молодую девушку во второй раз, да еще и от своей дочери. Сначала орально, потом анально. В то же время его дочь оставалась девственницей, и это его вполне устраивало. Горячее, потное тело его отца прижималось к Ларисе, когда он лежал на ней сверху.

— Ты ранена, Риса?

— Нет, папа! Я чувствую себя хорошо.

Она была наполовину смазана горячим телом отца, лежащим на ней сверху и входящим в ее живот.

— Я так долго мечтал лечь на тебя сверху, дочка! Я. Трахаю тебя.

Лариса замерла от удивления. Папа никогда не употреблял таких слов! Но она только тяжело дышала.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? НО?

— Да, — внезапно взорвалась она, — я хочу, чтобы ты трахнул меня, папочка!

— Скажи еще.

— Папочка, я хочу, чтобы ты меня трахнул!

Евгений Александрович, не выдержав этих слов дочери, дернулся, буквально насадив дочь на кол. Лариса закричала от боли, ее живот захлестнул и забурлил горячий фонтан спермы отца, преступно извергнутой из его яичек.

Ольга Андреевна возвращалась с работы поздно вечером на такси. Она прошла через темный спящий дом, вошла в спальню и разделась. Она лежала под одеялом на своей стороне супружеской кровати. На улице было холодно, шел дождь, ее колготки промокли. Но теперь здесь было тепло и уютно. Она уже начала засыпать, когда почувствовала губы мужа на своих. Это было так необычно! Ее муж не целовал ее уже долгое время. Она с благодарностью вернула поцелуй и открыла глаза.

— Саша?!» — удивленно воскликнула она, — «Ты?!

Не было сомнений, что этот голос принадлежал Антону.

Ее толкнули сзади. Кровать прогнулась, когда Антон придвинулся ближе к ее спине.

— Саша? Антон? Что ты делаешь?» — пробормотала она.

— Мы тебя любим, — ответил Антон, — правда, Шурка, любим?

— Убирайся! Вы двое! Аааммм.

Сразу же четыре руки обхватили ее, два горячих тела прижались к ней. Саша покрывал поцелуями ее лицо, прижимался губами к ее шее, а Антон жарко сопел. Она пыталась вырваться, но они крепко держали ее. Руки мужа уже задирали ее длинную ночную рубашку, теребили резинку трусиков на талии. Она почувствовала, как опытные руки освобождают ее от них. Когда они оба начали снимать с нее рубашку, она уже не сопротивлялась, только слезы текли из ее глаз.

— Не нужно. Не плачь. Ксандер вздохнул. Язык сына провел по ее лицу, слизывая соленые капли. Он жадно прижался губами к губам матери.

Она застонала через нос, почувствовав, как его эрегированный член вонзается в нее сзади.

— Тихо, тихо. Рука мужа гладила ее плечо, шею. Она прижалась спиной к его горлу. Антон затаил дыхание, напрягся. Ольга кричала и плакала, когда ее муж агрессивно и грубо завоевывал ее задницу в присутствии ее сына. Член Антона медленно, но неумолимо входил в него. Ольга извивалась, но двигаться было некуда.

«Это все, милая», — успокоил ее Антон, — «Успокойся, расслабься».

Они оба тяжело дышали.

— Тебе понравилось с Шуркой, да?

«Думаю, вам обоим понравилось». Повторение? Но теперь я буду участвовать.

Он вышел из нее, и Ольга легла на мужа.

«Ладно», — шипел он, — «давай кнут, выходи».

— Пожалуйста, не надо!» он убежал от Ольги.

Саша застыл в нерешительности, но отец позвал его.

— Пусть! Заберитесь на нее!

Своими сильными ногами он раздвинул ноги Ольги. Она с ужасом смотрела, как ее сына зажимают между раздвинутых ног.

— Мама! Я люблю тебя!

Она прикусила губу, затем головка его члена погрузилась в ее половые губы. — Она вскрикнула, когда он двинулся вниз, ущипнул ее за волосы и потянул. Она должна была убрать руки от сына, взять его возбужденный член в руку и направлять его. С восторженным полувоплем-полувздохом половой орган сына вошел в него. У Ольги было ощущение, что ее сверлят. Она никогда не испытывала ничего подобного, и теперь она лежала между двумя местными мужчинами, которые обладали ею.

— Клааас!» — прохрипел он под Антоном, — «Давай, сынок. Больше ▼. Давай, сынок. Трахай меня так, как трахаешь. Молодец, отвали мамаша.

Мужской и молодой члены стимулировали друг друга через тонкую перегородку плоти между ними. Отец, мать и сын испытали необыкновенное единение. Они одновременно копировали друг друга, они дарили друг другу удовольствие от секса, они чувствовали себя единым целым. Очень необычно, но один в акте этой развратной близости. Ольга копировала у своего сына, который сам по себе был непристойным и даже преступником, причем копировала не только на глазах у мужа, но и при его непосредственном участии. Она взяла язык сына в рот, они лизались, разрывались, и под ними задыхались отец и муж. Ее возбуждение нарастало, Антон, смазанный двумя телами, тяжело дышал, Александр двигался в удовольствие матери, его юношеские ягодицы смазывали руки матери, задавая темп контакта, и движения замирали. Потная мошонка Александры терлась о яички отца. Ольга глубоко стонала, находясь в утробе. Он был охвачен оргазмом. Ее влагалище начало нежно и с силой сжимать дергающийся фаллос сына, и он, не выдержав, задыхался. Он дрочил на матери, и его член дергался, извергаясь тяжелыми, горячими, жемчужными струями в тесное пространство пизды матери. А когда головка члена сына протолкнулась под головку члена отца, Антон тоже не выдержал, и их гениталии стали реагировать синхронно, стимулируя друг друга и способствуя высвобождению семени.

Та ночь была настоящим безумием. Они делали все, что подсказывала их сексуальная фантазия, а потом, когда они пили вино, она засыпала под одеялом, прижавшись теплыми телами друг к другу.

Елена Сергеевна поехала домой на поезде. В палате, кроме нее, ехал еще какой-то работяга с сыном. Елена Сергеевна не была в восторге от такого соседства. Она не любила рабочий класс, от которого можно ожидать только грубости и пьянства.

Между тем, пролетарий оказался довольно замкнутым человеком, хотя и простым, как три рубля. Его сын был неописанным потомком бутонов. Как предположила Елена Сергеевна, он не был без выпивки. Мужчина, которого звали Стас, достал бутылку водки, но само питье не входило в его принципы. Он также отказался пить с сыном: «Для него это слишком рано». Это так поразило Елену Сергеевну, что она согласилась выпить стакан. После этого пьянство СТАСа положило начало бесконечной истории о его жизни. Елена Сергеевна не слушала его, пока ее вдруг не смутили слова, уловленные краем уха.

— Что? Она спросила.

— Да, Тошка, — кивнул он сыну, — С. … Он начал дрожать. Ну, вы должны что-то делать! Что вы сделали, когда ваш сын начал мастурбировать?

Елена Сергеевна невольно покраснела.

— Он лжет, — убедительно отрезал мужчина и продолжил свой рассказ.

— Тошка. . так и было, а моей сестре был сорок один год. Сестра была разведена. Вот почему я говорю ей: жаль тебя или что? Пусть сын приучается к деревенским делам! А она — ни в какую!

Стас раскинул руки, сцепленные вместе.

— Он не стал бы. Она ломается, как девственница. И ребенка жалко! В конце концов, вся Молофья будет изолирована. Я взяла его, мы едем к моей сестре. Она снова отказывается. Тогда что я сделал.

— Остановитесь. Я не собираюсь это слушать», — сказала Елена Сергеевна, побледнев.

— Значит, ты не хочешь?

— Я не хочу. Я не хочу, чтобы ты так говорил. Я хочу, чтобы ты показал это. «Мне», — сказала Елена Сергеевна, еще более побледнев.

Стас был занят недоумением.

«Представь, что я твоя сестра».

Елена Сергеевна Роза.

«Ты пришел ко мне с моим сыном». Что дальше.

Мужчина, казалось, наконец-то понял. Он лукаво улыбнулся и кивнул сыну:

— Ну, Людка, а как же сын?

— А как же сын?

-Не притворяйся дураком! Научить Малзу, как вести себя с женщиной?

‘Ты не хочешь, тогда в хорошем смысле’, — сказал мужчина, расстроившись.

Он подошел к Елене Сергеевне, взял ее руками за плечи и повернул спиной к себе. Ее руки были сцеплены так, что ШТАС мог легко причинить ей боль. — Она плакала.

«В школе я занимался дзюдо», — удовлетворенно пробормотал СТА.

— Тоша, иди сюда. Делайте с Людкой все, что хотите. Я давно хотела почувствовать себя настоящей женщиной?

Тошка подошел к ней и со счастливой олигофренической улыбкой стал ощупывать ее рюкзак. Он присел на корточки, поднял ее юбку и начал трогать ее там.

— Круто как! Он повторил.

— Юбка здесь была безудержной. Учись, — наставлял его отец.

— Могу ли я снять трусики?

— Она в колготках, разве ты не видишь? Получение колготок. Только не рвите!

Тошка увлеченно фыркал, сидя перед Еленой Сергеевной на корточках.

-Она раздвинула ноги. Пусть ребенок посмотрит. Беги, я говорю!

Елена Сергеевна вскрикнула и подчинилась. Тошка начал исследовать и трогать половой орган женщины.

— Папа, киска! Реально! Киска!

— Теперь учись трахаться. Застенчивые штаны. Ближе. И ты встаешь!

крикнула Елена Сергеевна и поднялась на возвышение. Ребенок забрался под нее с сопением.

— Папа, он не работает!

«Сначала поплюй на руку и потри конец». Да, ты не туда его положил! Выше, блядь! Вот так! Ух ты!

Ребенок удивился, а Елена Сергеевна.

— Класс. Папа. Могу ли я еще?

— Да, блин, блин, сколько влезет!

Елена Сергеевна оказалась прижатой к СТАСу с толкающимся животом сопящего ребенка. Она двигалась все более резко и нетерпеливо, от чего постоянно падала, и человек был вынужден входить в нее снова и снова. В конце концов он приспособился. Несколько конвульсивных движений, и мальчик оказался в ней.

— «Тетя Люда, спасибо!» — услышала Елена Сергеевна.

Она услышала позади себя странный голос мужчины. Он развернул ее на столе в палате и заставил наклониться.

— Тоша, сынок! Я держу тетю для Люды. А ты надень мои брюки, пояс. Итак. Усильте их. Теперь спускай штаны. Мой член в твоей руке. Не бойтесь! Сядь и отправь его к народной тетке. Выше! Итак!

простонала Елена Сергеевна.

— Вы. И сестра тоже? Да.

Стас сосредоточенно пыхтел.

-Да, я был освящен, пока держал его. Я хотела, чтобы он был один. Вот и я. Задница с задницей! Отвалите на хрен! С дороги. Хорошо. Сука. Суууукааа.

Елена Сергеевна Все происходящее казалось нереальным. Она словно перевоплотилась в образ этой Людки, сестры Стаса и тети Тошки. Это произошло в обычной палате, даже дверь не была закрыта. Ей вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь сейчас посмотрел на дверь. И дверь открылась!

— Петля, — сказал густой мужской голос, — извините меня!» Вы должны закрыть дверь.

Стас, решив после того, как сын женщины получил вторую порцию спермы, начал натягивать штаны.

— Тоша, сынок! Я хочу еще?

— Да, папа! Я еще не пробовал!

Тошка уже был пристроен сзади к Елене Сергеевне с наполовину спущенными штанами.

— Ну, это хорошо. А я пойду покурю.

Лариса в эротичной школьной форме танцевала перед отцом, сидящим на стуле, под музыку.

Талия была похожа на песочные часы,

Мои мысли стирают твои мысли ластиком.

Где-нибудь без кастинга?

Лариса двигалась зажигательно, эротично. Евгений Александрович жадным взглядом сузившихся глаз ловил каждое движение стройных ног в лакированных темно-серых чулках. Лариса исполнила настоящий канкан, позволив полюбоваться контрастными бликами белых атласных трусиков в промежности между летящими солерами. Евгений Александрович не мог больше терпеть. Он вскочил, поспешно схватил дочь за талию, подтащил к столу, нагнулся, сорвал с девочки трусики, которые треснули под его напором, одним движением сбросил штаны вместе с трусиками.

Я дразню Хуба Бубу.

Я дразню Хуба Бубу.

Евгений Александрович двигается на попе между попок девушки. Там, внутри, в горячих тугих руках ее попки, его головка сладко преодолевала мягкое сопротивление. Стены вокруг него уменьшились, слегка прикрыв зудящую плоть. Теперь платье девушки было задрано на талии, и отец с наслаждением мял нежные округлые выпуклости ее маленьких грудей. Зарывшись в мокрые от пота волосы дочери, он подмял под себя ее зажатое тело, прижал к себе и трахал девушку, все сильнее и сильнее, добиваясь ее придушенного хриплого крика.

— Доченька!» — горячо дышал он в затылок дочери, — «немного, дорогая! Я люблю тебя.

Задница и бедра отца двигались быстро, как у похотливого мужчины. Тяжелые яйца в мошонке двигались между раздвинутых ног девушки и шлепали по ее девственным желаниям, возбуждая ее уже пьяную киску. Лариса уже хрипела, находясь в экстазе от смеси боли и удовольствия.

Горячая на танцполе,

В ритме выдоха, в ритме вдоха.

Отец и дочь тяжело и быстро дышали. Лариса с энтузиазмом подчинилась сексуальной агрессии отца. Оба они задыхались, их тела были покрыты горячим послевкусием.

Не бойся

Что кто-то увидит

В ритме выдоха, в ритме вдоха.

Евгения Александровича возбуждали стоны их дочери. Мышцы ног, уже дрожащие от напряжения, дочь осторожно прогибалась под его тяжелой, морщинистой нежной плотью своими руками. Он уже чувствовал приближающийся взрыв наслаждения.

Нет оценки «плохо»

Ты просто извращаешься с нами

В ритме выдоха, в ритме вдоха.

Евгений Александрович издал придушенный стон, вгоняя свой член в анус дочери до упора. Там, в глубине ее тела, произошло бурное извержение горячо булькающей спермы. Лариса закричала от боли, когда бедра отца прижали ее к краю прилавка, а его руки впились в ее груди, оставляя на них синяки. Дикая энергия ее оргазма подняла ее, она снова закричала, теперь уже от ощущения беспрецедентного оргазма.

Лариса очень быстро вышла замуж. Евгений Александрович был доволен, что сохранил ее девственность. Он восхищался ею на свадьбе. Со снисходительной улыбкой он посмотрел на своего неповоротливого сына-закона, который, очевидно, был на седьмом небе от счастья.

Когда на следующий день Евгений Александрович пришел в себя, он был крайне удивлен появлением перед ним Ларисы. Одна, без мужа.

— Супурааиз! Она спела и поцеловала его в щеку.

Она исчезла с сумкой в ванной и через двадцать минут вышла оттуда раскрасневшаяся, в свадебном платье, вся в умилении. Евгений Александрович окаменел. Дочь подошла к нему и серьезно сказала:

— Папа. Виктор не лишал меня девственности. Он сделал это!

Евгений Александрович вздрогнул, посмотрел на дочь.

— Маленькие женские секреты, папочка. Сделайте это сейчас.

Через несколько минут Евгений Александрович, подняв небритую шею, уже осеменял лоно дочери своей жгучей спермой, смешанной с каплями крови из разорванных прутьев девственницы.