4. «Открытие» — порно рассказ

Немного хмурый осенний вечер, когда листва, уже подвергшаяся ударам ночных заморозков, стала сухой и начала массово падать на землю, покрывая толстым ковром тротуары и проезжую часть. Когда небо грозило разразиться ливнями, но тогда до угроз дело не доходило. Когда темнеет, не летом, рано, но и не слишком рано. В тот вечер я вернулся домой.

Темнота давно сменилась падающими верхушками деревьев, улицы и переулки освещены блеклым подобием желтого солнечного света, метро выплевывает усталость и безразличие ко всем людям, беспорядочно орущим кто во что горазд.

Отделившись от общей массы, я свернул в довольно ухоженный парк, решив таким образом срезать значительную часть пути.

Парк у рабочего жилого комплекса был не самым лучшим местом, там не рекомендовалось гулять или даже передвигаться в компаниях, особенно в темное время суток.

Но, как водится, я здесь уже год, встречал, бывало, гопоту, но столкновение с ними как-то обходило меня стороной, и это нормально.

Ярко-красное платье, в котором не ходят по магазинам, не ездят в транспорте и уж точно не одевают на работу, вызывало у меня зависть издалека. Несмотря на полное отсутствие какого-либо освещения в заброшенном парке, свет мрачного города Зарева, отраженный низко висящими облаками, пробивался сквозь просветы в листве и высвечивал яркое пятно платья,

Боюсь, если бы не яркое платье, я бы не обратила внимания на это направление, но врожденное любопытство взяло верх, и я немного ускорилась, чтобы успеть разглядеть это чудо в такой пустыне.

Не знаю, то ли я двигался слишком быстро, то ли из-за учащенного дыхания, а может быть, сама дама чувствовала себя несколько небезопасно. Она несколько раз обернулась, оценивая расстояние между нами, ускорилась и вдруг побежала. Я даже не успел обдумать свои действия, как она, не сделав и десятка шагов, зацепилась за ветки куста и рухнула на землю.

Я уже был рядом, протягивая к ней руки, и наконец понял, что мы оба не совсем адекватно оценивали ситуацию. Я не хотела думать ни о чем, кроме как о том, чтобы помочь ей подняться, удовлетворить свое любопытство по отношению к платью, привести себя в порядок, прибраться и сесть на несколько часов за «цивилизацию». Напротив, она явно боялась меня, причем серьезно боялась:

— Пожалуйста, не надо. Возьмите деньги, но не бейте и не насилуйте. Пожалуйста, сделайте это.

— I. — удалось выжать из себя. — Я не пойду. Позвольте нам помочь вам подняться.

Она была осторожна с некоторыми, позволила себе поймать себя и подняться на ноги. В сумерках у меня не было возможности рассмотреть его нормально, но я все равно уловил легкий запах спиртного.

«Ты не должна меня бояться», — успокоил я ее, помогая ей стряхнуть с себя напряжение. — Возвращаясь домой, я решил срезать тропу и уж точно не охотиться здесь. Так что тебе не нужно меня бояться.

— Спасибо. — Она качалась на неустойчивых ногах, оканчивающихся довольно высокими шипами, явно не предназначенными для бега по пересеченной местности. — Спасибо, или я так думал. Спасибо, я пойду.

И я почти отпустил ее. Мне очень хотелось наконец-то добраться до компьютера и поиграть, но она снова споткнулась и рухнула, на этот раз рядом с моими руками. Она была на своих каблуках почти на голову выше меня, и даже без них она превосходила меня ростом, но в то же время она была такой легкой, что даже я удивился.

«Позвольте мне вести вас». Я снова поставил ее на ноги. — Где вы живете?

Она не жила на дороге, но я не мог указать ей на это отклонение, поэтому остатки манер возобладали, я взял ее за руку — очень ненавязчиво, чисто для удобства — и она пошла.

Несколько минут мы шли молча.

— Сколько вам лет, молодой человек? — неожиданно спросила она.

— Вот это да! И он был очень.

Я не уточнил, кто «о нем» и почему. Но его уже было не остановить. Алкоголь, яркое платье.

Сейчас ей было сорок, а если верить тому, что ей говорили, то все сорок три, хотя она никогда не выглядела на свой возраст. Она жила, развелась, подала в суд. И множество других деталей, но теперь я перешел от тематического вечера, я собирался назвать его корпоративной вечеринкой, но она настаивает на тематическом вечере в испанском стиле. Ее парень ушел вечером с молодым бухгалтером, и поэтому она получила по этому поводу, что, судя по ее словам, было ей не свойственно.

После несколько парней пришли на встречу и попросили прикурить.

— Что, брат, разве ты не видишь — мы не курим. Не до этого.

— НО!» — усмехнулся гопник и, видимо приняв меня за него, только что схватившего добычу, промахнулся.

Парк закончился, мы вышли на освещенную улицу и бросили камень в ее дом.

— Кто был дома? — Я спросил, и я знаю, с какой целью.

— Нет. Она ответила.

Мы прошли перед домом, послевоенным зданием с выступами, башенками и смутным пониманием количества этажей. Она открыла дверь подъезда, и я хотел оставить ее здесь, но она пробормотала что-то о темном подъезде, старых ступенях и была на шпильках.

Вход действительно был неосвещенным, до боли знакомым и очень напоминающим. Нет, конечно, в этом подъезде я никогда не был, но в других бывал не раз, и все они, при всем их разнообразии в планировке, размерах, чистоте — все они одинаковы ночью, при отсутствии освещения. Воспоминания нахлынули на меня, и я не мог сдерживать себя, я дал волю своим чувствам и рукам.

Так получилось, что мысли о «цивилизации», о комфорте и сытном ужине исчезли, и верх взяла верхушка, что я часто просыпаюсь в такой обстановке, полумрак, замкнутость пространства и присутствие людей противоположного пола под рукой.

Свет в подъезд, где на лестничной площадке находилась хрущевская комната, проникал только через широкие, но давно не мытые окна и потому ничего существенно не менял.

Мы пересекли поля между третьим и четвертым этажами — внизу была тишина, на верхнем этаже и. Хотелось бы сказать, что я решился, но каким-то образом руки сами повернули даму почти вдвое старше меня лицом ко мне. Свет падал на нее с ровным оттенком серого, делая ее подругой и юной, и я не мог избавиться от тени сомнения в ее глазах относительно того, что теперь должно произойти. Она прекрасно это понимала и, что удивительно, не возражала. Напротив, она подталкивала меня к продолжению.

— В последний раз, стоя в дверях, я вспоминал свои студенческие годы. — Она разделила, обняла и со всей страстью, сверху вниз, поцеловала меня.

Типа круто целоваться — по какой-то причине я любил подсказывать дамам, но не целовать их на самом деле. Тогда он схватил ее за талию, поднял и поставил на карниз. Не знаю, как это выглядело с улицы, и действительно ли было видно яркое пятно на красном платье, но мы пошли дальше, не особо заботясь о таких мелочах.

Ее декольте тут же опустилось, обнажив хоть и немолодую, немного потерявшую упругость, но полную грудь. Она извивалась вперед, каким-то чудом найдя свои заколки на радиаторе батареи и позволяя мне двигаться между ее ног, все еще скрытых длинным подолом. Я пожалел, что со мной нет моего верного фотоаппарата, который повидал всякое, но не такое. Боюсь, если бы он был со мной, я бы не удержался и сделал несколько снимков.

Тем временем она освободила руки от декольте и теперь могла сама участвовать в происходящем.

Она гладила мою спину, прижимала меня к себе, ерошила мои волосы, когда я снова целовал ее в грудь, шею, грудь. Ее соски набухли и теперь напоминали нераскрывшиеся прыщи, а ее дыхание было настолько неровным, что я не сомневался.

в ее волнении.

Честно говоря, я даже не ожидал от нее такого, почему-то полагая, что пожилые дамы гораздо более возбудимы, чем молодые и тем более «продвинутые». И вот прямое доказательство обратного!

Любуясь ее грудью, ее умением так изгибать талию, что мне сразу захотелось взять ее. Пока она либо раздвигала ноги, позволяя мне идти вперед, а потом, наоборот, сжимала их так сильно, что я оказывался почти в ловушке, расставленной самкой паука, готовой спариться с самцом и потом заниматься с ним по собственному желанию, пока что. Как-то я даже не заметил, что она долго расстегивала мои брюки, раздвинула мой набухший фаллос пополам и, запустив руку мне между ног, стала его поглаживать.

Да, дама была не простая. Ей не впервой было держать в руках мужскую гордость, и, в отличие от молодого поколения, она прекрасно знала, как с ней обращаться. Сжав его так, чтобы, с одной стороны, не причинить никакого дискомфорта, а с другой — доставить максимальное удовольствие, она, как бы мимоходом, словно делая то, что давно стало для нее привычным, вошло в привычку, медленно доставляла мне удовольствие.

Мы потеряли счет времени. Ласки затянулись. Впервые я почувствовала, каково это — быть взрослой, стройной женщиной, способной брать и отдавать себя, и то, что все это произошло в подъезде, как это бывает с подростками, которые хотят, но у них ничего не получается, привело нас в восторг. Мы почти не разговаривали, только горячее дыхание и приглушенное воркование. Ее нисколько не смущало происходящее, она покрывала поцелуями все части моего тела, до которых могла дотянуться в таком положении, ласкала мою спину, массировала моего «младшего брата», ерошила мои волосы.

И тут она на мгновение остановилась, приподняла края платья и обнажила свою промежность, ясно показывая, чего она сейчас хочет. Она была без нижнего белья. Я мог предположить, что она сняла его до суда, но не мог вспомнить момент, когда это могло произойти. Она поняла мое замешательство, усмехнулась и объяснила: «Это тематический вечер. Когда-то к нижнему белью латиноамериканцев относились с пренебрежением. Требовалось соответствие».

Да! Я был немного обескуражен! Поэтому, идя по улице, я даже не задумывался о глубине сексуальности, которая была скрыта в этом теле, и поэтому потерял голову. Я недолго думал. Наконец, он освободил своего бойца от бремени материи и, не особо целясь, вошел в него. Она пискнула от удивления, но тут же опомнилась. Внутри она была такой же аккуратной и опрятной, как и снаружи. Внутреннее содержимое ее тела полностью соответствовало внешнему.

Ощущая «брата» ее тепла, достаточного, но не избыточного жира, чувствуя биение учащенного пульса, я не мог поверить, что просто пройду мимо такого чуда.

Я поехал дальше, несмотря на относительный дискомфорт, доставляемый горячим радиатором батареи. И она помогла мне, обняв мой стан обеими руками и скрестив ноги позади меня. Движения были резкими и частыми, — я сильно хотел ее, она хотела жесткого секса, со шлепками, с толчками, — она даже просила меня несколько раз, но я решился, боясь привлечь ненужное внимание.

Да, там не было камеры! Я представил наше сплетение сбоку и хотел запечатлеть его на память — пожилая колодезная дама, ее яркое испанское платье уже давно не прикрывало ничего существенного, но было как раз тем самым расистским декором, который теряется в области талии, для создания большой белой груди, сильные женственные ноги сплелись вокруг моей талии, туфли на длинных каблуках, одна из которых давно валяется где-то на полу, вторая болтается на ее ногах в ритм нашим движениям, ее руки обхватывают мою шею, ногти впиваются в спину и мои руки, плотно сжимая женское тело, не давая ему выскользнуть в окно и слететь с моего разгоряченного члена.

От следующего толчка она завизжала и слетела с карниза. К счастью, мне удалось поймать его и поставить на ноги, повернув спиной ко мне. Теперь я взял его сзади, плотно приложив к боку ее задницы, — не девочки-подростка, а настоящей, большой, мясистой женской задницы, за которую не грех было и подержаться.

Она снова извивалась, на этот раз в противоположном направлении, и снова так «правильно», что я был поражен ее опытом и ловкостью.

Прошло достаточно времени, и, трахая ее в очередной раз, я все пристальнее присматривался к ее попке. Она не давала мне покоя — ее пухлость, ее мягкость, тепло, исходящее от ее притягательности. Некоторое время я не могла решиться, и вот настал момент, когда она появилась, мягко изменила положение моего достоинства и попыталась сжать.

Дама была удивлена. Правда, я бы не стал так много говорить. Не меняя позы, она выгнулась дугой и посмотрела мне в глаза, задавая прямой вопрос о моих намерениях. Я кивнул и сжал ее сильнее, тогда она без слов взяла свою попку руками и раздвинула их как можно шире. Я протиснулся внутрь, не без труда. Как я понял через несколько секунд, я был здесь не первым и даже не вторым. Она имела опыт анального секса и не скрывала этого. Наклонившись назад, она прижала меня спиной к перилам и активно завоевывала мою попку. Сначала она терла меня, обрабатывая мою попку как мясорубку, затем, когда она была достаточно разработана, пустила свой задний проход по кругу, постепенно увеличивая обороты и когда он уже ускорялся и направлялся к глубокому проникновению.

Дама была горяча, еще горячее, и, как я уже убедился, она умела работать не только с традиционными женскими чарами, но и со всеми остальными. Активно насаживаясь на мой член, она продолжала гладить себя между моих ног свободной рукой, отчего добровольные стоны начали выплескиваться на крыльцо. Никто из жильцов не вышел, хотя мне показалось, что за несколькими дверями я различил характерный шорох.

И вот настал момент, когда я не смог сдержать себя и был записан прямо в него. Конечно, я бы предпочел опустить свой запас между ее ног, почувствовать ее жар, трепещущие губы, набухшее влагалище, но, как оказалось, сдаваться и доставлять сзади меньше удовольствия, если женщина знает, как обращаться со своей задницей и правильно ее обслуживать.

Я ввел его, не вынимая, и некоторое время мой член конвульсивно пытался выпустить сперму, которой там давно не было.

Наконец пришло время выбираться из него. Я устала и сочувствовала ей, если не сочувствовала, то точно хотела продолжать, присоединившись к ней, чтобы навестить, принять душ — с ней это обязательно, — выпить чаю и, конечно, продолжать.

— Спасибо, что сделали это. Она поцеловала меня в щеку. «Я и сам не знал, что бы я сделал». Пока. Может быть, мы еще встретимся. — И полетел на пол, давая понять, что ни о каком продолжении не может быть и речи.

Я стоял там еще некоторое время, надеясь, что это все-таки шутка, но то, что было сказано, не превратилось в шутку.

Я шел домой через тот же парк, но по дороге мне никто не встретился. Пока я шла, я думала о том, насколько сильно могут измениться представления о женской сексуальности после одного эпизодического «пребывания» в темном дверном проеме! Насколько «интересной» в сексуальном плане может быть женщина средних лет, пусть и потерявшая часть былой красоты, но обогащенная опытом и давно лишенная подростковой застенчивости и максимализма, которая не боится экспериментов и понимает, что секс — это нормальная человеческая природа, а не какой-то культ, определяющий человеческие команды.

К сожалению — или, наоборот, к счастью — мы с ней больше не пересекались, но с тех пор я осознал силу и привлекательность зрелой женственности. Я бы даже сказала — начал мне изменять.