Ад Нателлы. Часть 1 — порно рассказ

Она пришла в себя. Тело ломалось, руки почти не чувствовались. Подняв голову, она обнаружила перед собой зеркало и не сразу поняла, что видит собственное отражение. Ее руки были вытянуты за локти, заставляя ее выпячивать грудь вперед. Грудь следовало бы выделить отдельно, но пока ее взгляд переместился ниже, на талию, превратившуюся из белого шелкового корсета в песочные часы над пышными бедрами, на которых она раздевалась от плетки, светящейся ярко-розовым цветом. Когда ее били, она ничего не помнила, и вообще, поскольку она находилась в этом странном месте, это не укладывалось у нее в голове. Нателла. Так ее звали. Правильно. В голове был туман. Низ ее живота нестерпимо дергался, и она издала истошный вопль через шар, из которого тянулась ниточка слюны и капала прямо на покачивающиеся шарики грудей, утянутых строительными пластиковыми креплениями. Они были зажаты в двух местах, у основания и чуть дальше, делая груди похожими на шарики толстых сосисок. Толстые деревянные спицы с набалдашниками из маленьких черепных шариков, застрявших в зерне, и «шлюха», обожженная коричневой корой, обожженная коричневой корой, обожженная коричневой корой, обожженная коричневой корой.

Между ног у Нату торчали два прозрачных штуцера с трубками, по которым медленно двигался комок слизи, похожий на сперму пополам с желе. Первый вышел из ее влагалища и был толщиной 6 дюймов и явно длинным, потому что она испытывала те же ощущения, когда муж трахал ее, засовывая свой член так сильно, что он упирался в стенки ее влагалища. Теперь трубка была, видимо, так глубоко, что влагалище растянулось почти до ребер, слизь, поступающая при толчках, делала процесс еще более болезненным, а затем она выдавливалась обратно по стенкам влагалища и капала. Если бы ноги Нат стояли на полу, она была бы укрыта в этой липкой жиже. Но ноги были согнуты в коленях и вытянуты в шнур так, что пятки касались пышной попки. Белые роскошные чулки с подвязками были расчленены в нескольких местах плетью и плотью с похожими на кровь полосами на вершинах бугров, торчащими из эластичной ткани от натяжения.

Она поняла, что висит. Он висел на трех тонких цепочках, которые тянулись от веревки, перекрещенной в хвосте растрепанной свадебной прически, прямо поверх остатков рваной вуали, затянутой сзади на локтях, и стального крючка, который прятался где-то в анусе, дальше тянулся толстый узел с запасом слизи. Талия была так расписана, что человек с длинными пальцами мог обхватить ее. Как это могло быть, Нателла не понимала, ведь она была довольно красивой девушкой, и даже стройнящий корсет не давал такого эффекта. Боль пробежала по всем сторонам, невозможно было понять, что болит больше, корсет, выдавленный из ее внутренностей, жестоко вырванный, просверленный сквозь грубую древесину грудей, растянутое влагалище, откуда с треском выливалась слизь Крюка и второго, еще более густая, чем во влагалище. Правая, которая давала слизь внутри — и из задницы, что характерно, почти капало.

Нателла с ужасом почувствовала, как теплая, соленая волна поднялась откуда-то из желудка и хлынула в ее забитый рот. Ее вырвало. Казалось, что закачивание слизи в ее задницу было не напрасным. Она начала задыхаться, слизь стекала по носу, глаза наполнились слезами. Вокруг ее члена появилась розовая пена сочащейся слизи. По какой-то причине кляп ослабил кожаные ремешки застежек и выпал из его рта. Слизь вытекала, как рвота. Где-то кварту, второе желание. Немного меньше. Едкий состав из непонятно чего и желудочного сока, разбавленного слизью, хлынул на грязный пол, стекал по лицу, терзал грудь. Сморщенные уголки резко очерченных полных губ покалывало. От толчка тело в приступе рвоты сильнее стиснуло руки, голова, опущенная на светлые волосы, дернулась. Огромный вес тела, удерживаемого на крюке в заднем проходе, казалось, что если рвота продлится хотя бы минуту, то задница, натянутая до предела, затрещит. Эрекция в ее заднице зашевелилась, уменьшилась в объеме и выскользнула из глубин Нателлы. Он скользнул с липким жаром между ее бедер и с грохотом упал на пол. Тот, что был в ее влагалище, тоже двигался. Как только он стал овальным в разрезе, растягивая ее влагалище, он начал вращаться, как будто вывинчиваясь из нее, но в то же время стараясь причинить еще большую боль. С последним рывком, оросив влагалище слизью уже снаружи, фитинг, как змея, поднялся к ее лицу и залил его липкими полосами. Все — глаза, нос, рот, забитые комковатой, теплой и соленой мерзостью, выпирало и подрагивало. Нэт вырвало еще одной порцией слизи, она попыталась потрясти головой, чтобы очистить лицо, отчего ее тело только раскачивалось на цепях, а один глаз был закрыт мокрой пеленой, упавшей на лицо.

Второй поток слизи под давлением заставил ее закашляться, задыхаясь от грязи, которая лилась изнутри и снаружи. Затем поток прекратился, шланг упал на пол.

— Уборка завершена, — произнес эротичный женский голос.

— Убрать? промелькнуло в голове Нателлы. Так называется уборка?

Крюк в ее заднице с плеском встал и выскользнул из нее. Оставшиеся цепи внезапно ослабли, и она рухнула на пол, толстый слой слизи покрыл рифленые резиновые пластины.

Стараясь держать голову прямо, чтобы слизь не заполнила рот, Нателла огляделась. Она была маленькой в темной комнате с высоким готическим потолком. Позади нее была черная металлическая рама, на которой она висела, перед ней было высокое зеркало, в котором она видела свисающие цепи, какие-то шланги и отражение ржавой стальной двери без ручки, но с какими-то двумя ручками на верхней части барьера. Бетонные стены были покрыты блестящим серым налетом, подозрительно похожим по цвету на засохшую кровь.

Он зажужжал. В полу открылись маленькие круглые люки и начали с силой втягивать воздух. слизь. И Нателла. Чуть ниже было несколько люков. Цепляясь за склизкую кожу, как присоска осьминога, люки присосались к ее бедру, спине, один на груди и один на плече. Покрытая пятидюймовыми засосами, она попыталась увернуться, чтобы спасти левую грудь от вакуумного насилия, но только усугубила засовывание, врезавшись другой половиной задницы в воздуховод и получив еще несколько грудей на задницу. Слизь всосалась в пол, жужжание прекратилось. Нателла, плача, отклеилась от присосок на полу. Теперь ее тело украшала дюжина мощных засосов — сочащихся бордовых синяков, как после консервов.

Дверь с грохотом отъехала в сторону. В комнату вошла пышногрудая блондинка, вся в черном латексе, на высококачественных платформах. Ее груди, поддерживаемые прозрачным латексом, были раздвинуты вперед на добрых двадцать сантиметров. В руке у нее был степлер с резиновой лапой на конце и маленькие ножницы. То, что Натель сначала показалось алыми губами, оказалось маленьким красным провалом, соблазнительно выглядывающим между белоснежными зубами.

Напоив ноги Нутелл и уложив ее на бифштекс, девушка перевернула ее на живот и застегнула веревки на руках и ногах.

— Где я? Что вы со мной делаете!» — попыталась спросить жертва, но получила удар по губам и пинок в живот, от которого она перевернулась на спину. Фемина наступила каблуком на левую грудь Нателлы, раздавив качающийся шар ее груди. Затем она переступила с ноги на ногу, наступила на широкий участок подошвы справа от себя и, словно раздавив быка, крутанулась, царапая нежную кожу мокрой шершавой подошвой, сдавливая сосок, пронзенный вязанкой игл в плоть.

Несмотря на несвязанные руки и ноги, Нателла не чувствовала их, словно это были придатки из чужой резины, которые можно было сделать. Фемина разложила еще несколько на стопке грудей, где лежали новые, на этот раз бордовые следы с оттиском «шлюха», и присела на корточки прямо на лицо Нат, направляя ее задницу и пизду к своему лицу, затыкая ей нос влажной дырочкой, пахнущей удивительно, приятно какой-то неизвестной специей. Ловкие руки в черной резине тянули за соски, маленькие ножницы распускали жгуты пластиковых стяжек, безжалостно впиваясь в плоть. Боль влилась в освобожденную грудь вместе с приливом крови.

Нэт пыталась прижать руки к груди, сжать комок боли, но латексная шлюха, сидящая на ее лице, как орел с когтями, вцепилась в ее размякшие сиськи, позволяя соскам пронзить ее руки, сжала кулаки, сдавливая плоть сквозь пальцы.

Затем она подняла стек и нанесла несколько сильных ударов между ног Нателлы, прямо по ее красной и сморщенной от намокания и растяжения киске, когда-то маленькой и такой неглубокой, что каждый раз, когда ее трахали, было больно из-за члена, покоящегося в ее глубинах.

Затем Фемин достала откуда-то сбоку что-то похожее на кислородную маску и положила ее между ног Нателлы. Включился вакуумный насос, и все его туловище начало раздуваться от прилива крови, прилипшей к прозрачным стенкам насоса. Бугорок клитора превратился в набухший розовый конус, лепестки половых губ стали толстыми, каждый из них был похож на четвертинку грейпфрута. Латекс удовлетворенно хрюкнул, встал, чуть не раздавив нос Нутеллы, и, проковыляв боком несколько раз, лежа в корсете, она вышла из комнаты. Дверь с грохотом закрылась.

Естественно, она повернулась на бок и попыталась снять присоску с Бардова, забрав остатки вагинального отсоса. Пальцы не слушались, затем волна боли в руках и ногах, вызванная восстановлением кровообращения, и Нэт закричала во всю мощь своих легких. Она затихла, тихонько поскуливая, ожидая, пока ее руки более или менее подчинятся и не попытаются откинуться назад. Я снова попытался взять присоску и вытащить ее. С хихиканьем и потоком слизи из глубин ее влагалища, присоска выскочила. Нэт попыталась раздвинуть ноги, но поняла, что из-за корсета она вряд ли сможет нормально согнуться. С трудом встав на четвереньки, она проползла несколько шагов назад к раме и ухватилась за розовые ноги.

Что-то щелкнуло вверху под потолком, и камера наполнилась струями ледяной воды под давлением. Нат был уничтожен со всех сторон, сверху и снизу. Открытые люки снова выбросили ледяной фонтан вверх на метр за раз, хлещущий струями по телу, словно между ног бежал специальный, проникающий в пизду, набухший шаром в пизде Ноги вместе и в то же время не опадают.

Ледяной душ закончился так же внезапно, как и начался. Нат покрылся мурашками вдоль избитого, покрытого бордовыми кровоподтеками тела. Мокрая вуаль с волосами на цепочке для подзарядки Простите за кусочки белоснежной ткани.

В углу комнаты на полу она нашла порванное и грязное белое платье, свои некогда белые туфли на шпильках, маленькие часы с порванным ремешком и потрепанный букет невесты. С трудом передвигаясь, она подошла к куче тряпок и села на них, взяв в руки букет. Он был помят, пожеван и ослаблен при выписке женщины. Что-то смутно напомнило ей, что вчера он, очевидно, посетил ее между ног. Казалось, что свадьба пошла не по плану. Потому что альтернатива «Нет» сказала, что ее второй жених, судя по часам, отсутствовал около 16 часов, и большую часть этого времени она не помнит. Или не хочет вспоминать.

Нат уставился на ее соски. Они протыкали их буквой X, через ареолу, двумя короткими, но толстыми деревянными спицами с круглыми костяшками в форме шариков. Крови не было, только сиреневое кольцо набухшей кожи вокруг входных отверстий. Она схватила мяч за конец и потянула. Слезы брызнули из ее глаз. Она застонала. Спица выходила с трудом, показывая отверстие, через которое, при некотором усилии, вполне можно было просунуть мизинец. Бросив спицу, как короткий карандаш, на пол, Нателла взяла второй шарик, вытянула его. Раздался щелчок. Кричите. Игла карандаша внутри груди раскрылась, как якорь, и три тонких щепки по три дюйма пронзили сосок так, что он вышел наружу. Разговор был плотно прижат к телу жертвы.

— ‘A. A. Aeaa.’ — лениво произнес тот же эротичный голос из невидимой колонки. «Вы не думали, что все так просто?» Эту маленькую штучку можно вытащить, просто надавливая, вперед, а не назад! Удачи, Лиук!

— Кто вы? Что вам нужно? — сквозь слезы крикнула Нэт, но ответа не последовало.

Неудавшаяся невеста, придерживая левой рукой грудь, стала проталкивать карандаш-акробат обратно в отверстие. Сначала исчезли тонкие стружки, на месте которых выступили капли крови, затем шар переместился ближе к плоти. Нэт застонала, вытерла выступившие слезы и прижалась. Шар, открыв края раны, вошел глубоко. Специально для. Орг, украсив палец жемчужной полировкой и сверкнув когтем, вошел в рану, подталкивая шар к другому краю.

Внезапно осознав, что теперь можно вытащить дно, она схватилась за кончик, торчащий из-под груди, и издала крик, вытаскивая из раны спицу с шариковым наконечником. Вздохнув, как собака, она отбросила окровавленную спицу в сторону и взялась за второй сосок.

— Я могу помочь. Да. — С потолка доносился такой ленивый звук, что казалось, будто он говорит прямо сейчас. — Один нужен только для того, чтобы протащить мяч через тело, а второй может быть вверху. Но не вниз. Хихи. Не ошибитесь!

Нэт нерешительно взял один совет, передумал за другим, бросился внутрь. Щелчок, боль. Плачьте. Капли крови из тонких якорных ран, бегущие по растоптанной, распухшей, изрезанной выемками груди.

— Не повезло. Это случается, Сирень. —

Пять минут спустя, два крика и лужа слез, спицы были извлечены из длинных грудей, украшенных парными, слабо кровоточащими отверстиями за темными сосками.

— Очень хорошо. Умно. Теперь вы, наверное, хотите убраться отсюда? Да? — Голос открыто насмехался. — Скажи мне, я хочу выбраться.

— I. Я хочу выбраться. Пожалуйста. —

«Но для этого тебе придется сделать только одну вещь!» — радостно воскликнул эротичный голос откровенно веселой девушки.

— «Что, что тебе от меня нужно!» Ната с трудом встала, прислонившись к стене. Корсет, превративший ее тело в роскошные, но измученные песочные часы, не давал особой подвижности.

— О, это сущие пустяки, дело в том, что для того, чтобы попасть в эту дверь, нужны ключи. Четыре ключа. И они должны быть в брелке.

— Что мне делать? — Голос Нэтти сорвался на рыдания.

— Ты дурак, не так ли? Четыре ключа. Положите их на место, и дверь откроется. —

Нэт огляделась. На груди двери имелись два больших конусообразных углубления, внутри каждого из которых находились 4 отверстия, расположенные попарно одно над другим. Сверху — круглый, под ним — конус поменьше. Нат посмотрел на пол. Вязальные спицы с клубком. 4 шт. Кровь из ее сосков. Она подняла с пола спицу и положила ее в углубление. Он шел не по прямой, а по диагонали, как местный житель. Но он не удержался в нужном месте и выпал, едва Нат отпустил ее руку. Заплаканная жертва с трудом поднялась на колени и подобрала все спицы. Пыталась вставить их в замок еще 15 минут, пока, наконец, не подобрала правильное положение пальцев обеих рук, чтобы держать спицы буквой X и одновременно вставлять их в замок. Что-то щелкнуло, лампочка осветила дверь. Нат поднял голову. Наверху было два загона. Но не хватало рук, чтобы их вытащить.

Как только Нат опустила руки, спицы выпали и покатились по полу.

— Да, да. Симуляция! Давайте, думайте быстрее! Я пока пойду посвищу. — Раздалась отрыжка, диктор явно пил. Щелчок при отключении микрофона.

Превозмогая рыдания от досады, что надо что-то делать с этой проклятой дверью, Нейт сполз по стене и сел на пол, повесив голову. Еще через пять минут ей удалось сосредоточиться на своей измученной груди, обмотанной спицами. Держите спицы для вязания. Без рук. Конусообразные отверстия перед пряжкой. Она подняла спицу с дрожью в руках — и положила ее на место. В груди. Прохождение старой дыры было тошнотворным ощущением, и она закричала, сжимая руки.

С болью, гневом и разочарованием, когда все закончилось. Сделав несколько глубоких вдохов, она повторила операцию. Затем она перешла ко второму украшению для сосков и встала перед дверью.

— Да, да, я понял. Тупая корова. Возьмите с полки фаллоимитатор. Давай, работай, я не буду помогать тебе вечно!

Голос снова исчез, и Нателла прислонила свою украшенную адскими узорами грудь к отверстиям в двери. Клавиши вошли в пазы, щелкнули, лампочка загорелась. Нэт подняла руки вверх и потянула за ручки. Один раз! Ее грудь сжалась, как в тисках, щелкнуло, спицы спасли, и она упала вглубь двери. Ядра были натянуты внутри, как будто дверь хотела сплющить и разорвать ее многострадальную грудь. А потом. Потом дверь стала прозрачной как стекло, и Нат увидел, как ее соски жестоко вытянулись вперед за спицами так, что отверстия от спиц стали овалами и через них, при желании, можно было без проблем просунуть 2-3 карандаша. Два шприца были видны над и под грудью, и чем больше вы тянули за ручки, тем ближе они подходили.

— Ну же, отступать уже поздно, если вы отпустили ручки — попрощайтесь с розеткой и сиськами. Тяни изо всех сил, если хочешь когда-нибудь вернуться домой, шлюха.

Нэт закрыла глаза и потянулась. Шприцы входили в ее плоть, тупые толстые иглы вонзались в грудь, натянутые как струны, плунжеры уходили вниз, вспарывая кожу, белесая жидкость, белая от напряжения. Дверь отодвинулась в сторону. Стоя на цыпочках, не зная, куда деться от боли, Нат придвинулась вместе с прозрачной створкой двери к краю проема, глядя сквозь слезы на набухшие мешочки собственных грудей. Когда-то они были маленькими, но теперь, похоже, ушли в прошлое. Если они выживут, то их размер будет равен размеру приличной дыни. Когда отверстие, через которое была вытянута правая грудь Нателлы, оказалось на грани, что-то щелкнуло, и сосок выскочил из зажима, удерживающего спицы. Ручка на вершине исчезла за краем, и Нейту пришлось отпустить ее руку, чтобы не сжать. Сдвинувшись еще немного, дверь освободила ее второй сосок. Нейт отступил от двери, глядя на два набухших шара, в которые превратились ее груди. Теперь иглы вонзились в плоть, натянутую внутренним давлением, острые, напряженные соски перед иглами потекли белыми и розовыми капельками.

— С вещами на выход!» — прорычал голос. — Умно.

Подперев ладонями набухшие груди, Нэт вышла в тускло освещенный коридор. Металлические клепаные стены из толстых листов металла, одновременно напоминали древнюю крепость и космический корабль. Справа и слева были еще двери, такие же, как те, через которые она прошла, с прорезями для груди и ручками наверху.

— Вы бы пошли вправо, ударили бы по клитору. Вы бы пошли налево. Однако, вы уже пошли налево. не рекомендую.

Дверь за ним закрывается. Нат дернулся от резкого скрипа, когда это произошло, и пожал плечами, прыгнув вперед. Ее грудь колыхнулась и резко дернулась от прыжка, натянув кожу еще сильнее. Она издала пронзительный крик. Притягивание боли к основанию и постоянное протыкание отверстий спицами — казалось, что может быть хуже, но, видимо, не стоило прыгать с грудью, полной жидкости.

Прислушиваться к голосу или нет? Нателла не знала. Двери по обе стороны коридора были одинаковыми. И, по-видимому, ей пришлось снова дать груди разорваться.

— Долго думать. Официантки должны думать быстрее. Особенно из Одессы.

Откуда голос знает, что Нэт — официантка? Впрочем, это не имеет значения. В конце двери, из которой она только что вышла, из пола выскочил ряд шипов. Через секунду еще один, еще и еще. Если вы не поторопитесь, они заполнят коридор, и вы не сможете пройти по ним босиком. И она не взяла свои туфли. Нэт с тоской посмотрела на дверь, из которой только что вышла.

— «Я сказал, с вещами, но уже поздно, поезд ушел!» — весело сказал диктор. — Включи пар, сука! Двигайте ролики!

Ната бросилась к нужной двери, помогая руками, стала наседать на углубление груди, стараясь как можно быстрее попасть в нужное место. Набухшие груди мешали, сама Ната сжимала ладони, трахала свою дырочку, не обращая внимания на соски, которые так сильно порозовели от налившейся крови. Наконец это щелкнуло, волна боли затопила ее, она едва могла поднять руки, чтобы ухватиться за ручки наверху. Что-то сдавливало ее груди в отверстиях, напрягаясь, несмотря на то, что то же самое, что и раньше. Теперь обе груди определенно напоминали скорее шары, чем дыню, потому что они были так туго разорваны у основания шнуром, что казалось, еще немного, и груди будут просто отрезаны телом от жгута. Розовая масса стала краснее и теперь прямо выпирала из отверстий шипов и из шин. Дверь вползла сбоку. Уже почти у самых ног, из пола поползли шипы, заскрипели. Встав на цыпочки, она двинулась к двери. А дверь тем временем не спешила отпускать ее соски. Край уже упирался в плоть, теперь грудь сдавливала ржавая заклепка паутины. Нат в ужасе попытался потянуть рычаги дальше, но ничего не произошло. Наконец что-то щелкнуло, и оба соска тут же отпустило. Нат чуть не упала на шипы, когда неожиданно вырвалась из захвата. Дверь исчезла в пазу, и в соседнюю комнату вошла измученная, расплывшаяся девушка.

Окровавленный пурпурный бархат покрывал стены, увешанные фотографиями девушек в противогазах, которых жестоко пытали в различных механизмах. В центре комнаты из пола торчала колонна, на которой было изображено нечто похожее на седло, из вершины которого что-то торчало. Напротив была дверь, но теперь без углублений для сундука и ширмы над ним.

— Поздравляю, вы сделали шаг на пути домой! Правда, слева она будет короче, всего на одну дверь, но это интересно, не так ли? —

Оглянувшись, Нэт увидела, что дверь в ту комнату закрывается за ней. Она подошла к седлу и обнаружила, что торчащие из верхушки предметы — это два членика покрышки, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга, похожие на трихомы — сегментированные, с круглой головкой и отверстием на конце. Она оглядела комнату. На черно-белых фотографиях были изображены девушки в корсетах, как у нее, в маске из белого газа с вуалью сзади. На большинстве фотографий на их груди также были вязальные спицы. Нат с ужасом смотрел на эту чудовищную галерею. Где-то рядом с девушкой они сняли кожу с ее ног, похожих на чудовищные окровавленные чулки. Где-то она пыталась что-то сделать в непонятном механизме своими окровавленными пальцами без кожи. У других ампутировали конечности, а культи закрывали стальными стойками. На паре девушка висела на десятках веревок, проткнутых за кожей акульими рыболовными крючками. Некоторые крючки выходили из влагалища и ануса. Непосредственно изнутри. На одной фотографии вторая девушка, так же без противогаза, но она была видна только сзади, в самом корсете, сломанном и в следах от присосок, упиралась ногой в первую, засунутую в металлическую раму, затягивала на ней заднюю часть корсета. Вдруг в поле зрения мелькнула знакомая комната. Садол и сидящая на нем девушка. Он был запечатлен крупным планом, вид сбоку, рука, втягивающая второй член в анус, округлое бедро со следами отсоса и плети. Похоже, что для этого потребуется продолжение.

Ната обошла вокруг седла. Металлическая конструкция из маленьких шестиугольников с небольшими промежутками между ними, чуть более широкая линия делит седло пополам и торчит в середине двух членов. Спереди две ручки чего-то черного, на вид блестящая резина, также в виде членов, слипшихся вместе, как два джойстика на велосипедном руле.

Она осторожно села так, чтобы члены группы находились позади нее. Седло было холодным, опущенным на ноги. Но для набухших половых губ это было даже облегчением.

— Опустите члены, держитесь за перила!» — раздался голос, который Нателла уже успела возненавидеть. Перед седлом вспыхнул экран, на котором в полупрозрачном дисплее появилась фигура Нэта, сидящего в седле с членами натуропата.

Она встала, просунула руку между ног и направила первый член в свое влагалище. Сухой он болезненно раздвинул концы вылез очень неохотно, и тогда Нэт, как настоящая порнозвезда, плюнула себе на руку и смазала слюной кольцо для члена. Повторив операцию сразу же и со второй, она отправила одну во влагалище, а затем снова перевела руку на анус. Она села, а потом посмотрела на нож — она уже видела это на картинке, вот здесь положение руки, поднятой над членом на бедре. Но у нее не было времени выяснять это. Член напрягся, выпрямился и погрузился в ее измученные глубины, концы седла обхватили ее ноги, фиксируя положение ее тела, притягивая ее к седлу. Шестигранники открылись, как маленькие рты, и вакуумные присоски впились во всю внутреннюю поверхность ее бедер и всю кожу в целом, как для седла. Передний, ранее нормального человеческого размера в 15 сантиметров, немного увеличился, набух и, как обычно, уперся в стенку влагалища, которая, казалось, уже уменьшилась до обычного размера. Задняя часть раздулась, став похожей на толстую рождественскую елку, Нат ясно видел ее трансформацию на экране. Основание его еще не стало толще, так что это было почти не больно. Седло откинулось назад, тело еще больше провисло на членах, почти повиснув на них, как на двух крюках.

Она поспешила ухватиться за ручки впереди, чтобы как-то ослабить давление, сжала бедра, цепляясь за седло. Ручки были скользкими и липкими одновременно. Руки скользили по слизи, ощущая шероховатости и искаженные сосудами псевдо-двух джойстиков, и в то же время ладони оставались и могли двигаться только в нескольких дюймах от верха вниз по рукояткам. Сиденье под ним щелкнуло, раскрываясь на две половины, по полу пробежала трещина, кусок выпал, и Нателла обнаружила, что сидит над монорельсом. Испугавшись, она попыталась вскочить, но поняла, что быстро застряла. Дверь впереди открылась, и седло вместе с изумленным всадником скользнуло вперед, стальные пряди пересекли темную пропасть. По слабо освещенному коридору через плоские щели, стены которого были похожи на внутренности чужого корабля, пол и потолок исчезали в темноте, лишь где-то далеко внизу сверкали такие же монорельсы. Седло провисло, полированная сталь рельса коснулась клитора.

— Не забывайте хорошо мастурбировать! Это единственное, что может спасти твой клитор!» — голос пропал где-то позади, за ним последовал наклон вниз, и Нат с воплем ужаса ухнул в темноту адским запахом американских слайдеров.