Африка. Часть 1 — порно рассказ

Автор: AnnaPo

Босс позвал меня к себе после ужина. Обычно это происходило только тогда, когда он собирался рассказать что-то чисто рабочее. По пустякам, как правило, герр Шнитке не считал зазорным забегать в кабинет в одиночку, высказывая свои пожелания с порога, вставляя русские, английские и немецкие слова. Теперь, в официальной обстановке, герр Шнитке не посмел отступить от правил компании, согласно которым наш официальный язык — английский, а здесь, в российском филиале, еще и русский.

— Анна. — Он начал: «Я не могу сказать, хорошая это новость для вас или нет, но вы должны снова поехать в Африку.

— Опять!?» в меру приличия я был возмущен.

— Поэтому это необходимо. Вы знаете, как важен для нас этот договор. Я понимаю, что это будет ваша четвертая поездка туда за год, но именно поэтому вы лучше других понимаете текущее положение дел. Кроме того, на этот раз есть только бюрократические формальности.

Я вздохнул. Я не могу избежать поездки. Дело, конечно, несложное, к тому же компания не скупится на командировочные расходы, и в других случаях я бы с радостью согласилась, но сейчас у Ромки заканчивалась первая в его жизни сессия, и мне хотелось поехать с сыном к теплому морю на неделю позже. Герр Шнитке не избежал моего вздоха:

Анна, что-то не так, ты в беде. Может быть, я могу помочь? Поймите, вы очень нужны компании там, в Африке!

— Нет, все в порядке. Просто я, наоборот, хотела попросить у вас недельный отпуск — отдохнуть с сыном, пока он на каникулах. А потом мы вообще не видимся — то я на работе, то он на учебе.

Герр Шнитке задумался. Насколько я знаю, будучи образцовым католиком, он ставил семью в списке приоритетов выше всего, ну, кроме, может быть, работы.

«Знаешь, Анна», — наконец улыбнулся он. — Возьмите человека с собой! В конце концов, это Африка, экзотика и все такое. Думаю, ему это будет интересно. Есть ли у него паспорт? Прививки?

— У него есть паспорт, а прививки были сделаны в прошлом году. Мы поехали в Египет, ну, я настоял на том, чтобы сделать полный африканский набор на всякий случай.

— Это замечательно. Принесите свой паспорт завтра. Мы сами сделаем ему визу, и наша компания, я думаю, в состоянии оплатить его перелет. Проживание и питание, извините, мы больше не можем, вы платите за это. Ну, вы согласны?

Как будто камень упал с моей души. В конце концов, море банально и почти исчезло. А вот Африка. И настоящая, в пустыне. Я знаю, куда мы едем, я был там уже три раза. Я думаю, Роман будет доволен.

— Тогда увидимся завтра утром. Давайте проясним последние нюансы. И не забудьте паспорт вашего сына.

Мой сын, как я и ожидал, сначала не поверил мне. А потом он стал собирать вещи, как будто боялся, что я передумаю.

— Ром, подожди, — рассмеялся я, — Это не завтра. У вас все получится. И не берите слишком много вещей. Мы пробудем здесь недолго, максимум неделю.

«Куда именно мы едем?» — оторвался от обвинений сын.

Что вы хотите показать своим друзьям?

— Это, Ром, тщательно охраняемая коммерческая тайна. Вы узнаете, когда мы приедем. Но даже тогда лучше не говорить об этом, иначе никогда не знаешь.

По прибытии моего сына, как и ожидалось, мы встретились. Местное представительство компании прислало машину и переводчика. Почему переводчик, я сначала не поняла, так как водитель был Бойко на английском, но когда выяснилось, что переводчик — вернее, переводчица — была мне хорошо знакома, Амели была в восторге. Так что на этот раз она будет работать со мной. Мне понравилась Амели — стройная блондинка с короткой стрижкой и неуемной энергией, она прекрасно говорила на десятке языков, включая русский, знала несколько местных диалектов, была приятна и легка в общении. Его возраст остался для меня незнакомым — вроде бы что-то для тридцати с небольшим, но в наши дни, при должном уходе, ему могло бы быть и сорок, почти как мне.

Роуна, как я заметил, почти пустила слюни, пожирая его глазами. Особенно после того, как я представил их друг другу, и Амели поцеловала его в щеку, обдав мужчину ароматом сложных духов. Я дружелюбно закрыл дверь и направился к машине.

— Итак. — Тут же Амели заговорила о делах — ах, у нас мало времени, поэтому план такой: сейчас мы едем в отель, бросаем там вещи и романы, а сами — в офис. Быстро пообщавшись с местным руководством, возвращаемся в отель и ложимся спать. Потому что завтра утром мы вылетаем на место.

— Летать? — Я удивился — разве мы не как в прошлый раз, на машине?

-Ну, во-первых, на этот раз вам не придется обращаться к ним в офис, но потом, непосредственно для строительства. Их босс хотел подписать все там. И второе — ну, разве вы хотите ходить по жаре целый день?

— Ну, компания оплачивает нам аренду небольшого квадрокоптера, и мы летаем, куда нам нужно. Три часа и на месте! Я уже на все согласился!

Ну, давайте полетаем столько. Это действительно лучше. Все просто.

— И там, на этой стройке. Можно ли там вообще жить? Они там не в палатках?

— И я никогда там не был. Они говорят — можно, вещь уже построена.

В офисе рабочий день давно закончился, и местный босс был явно недоволен тем, что мне пришлось остаться. Однако он не осмелился высказать это мне в лицо, ограничившись короткой речью о важности моей миссии. Я даже не ожидала, что все закончится так быстро, но была этому только рада. Так я вернулась в гостиницу, не дождавшись Ромки и не дождавшись меня.

Я поняла это, когда ворвалась в комнату и обнаружила голого сына, развалившегося на кровати под вентилятором, лениво вращающимся под потолком. Увидев меня, он вскочил и поплыл на животе, прикрывая свои гениталии, но мне все равно удалось увидеть его болтающийся мягкий член и мошонку. Понятно, что Ромка не собирался демонстрировать свои мужские достоинства конкретно мне. Это Африка, здесь жарко. Я сам сделал то же самое, когда пришел один — раздел его и заменил тело потоком горячего воздуха. И еще я вспомнил, что иногда, лежа под вентилятором, я трогал себя между ног. Более того, честно говоря, она не только трогала себя, но и лениво мастурбировала, медленно и неторопливо доводя себя до оргазма, выстраивая в уме всех мужчин, которых встречала и представляла в самых непристойных ситуациях. Интересно, а Ромка тоже так делал? Казалось бы, не подергивающийся член определенно не имел признаков эрекции. Хотя, может быть, я опоздал, и он закончил до моего возвращения. Я прекрасно помнила, как сын смотрел на Амели, и была уверена, что она появится в его эротических фантазиях в ближайшие дни.

— Ром, платье. — Я повернулся к стене.

Теперь сын по-прежнему лежал под вентилятором, но уже в шортах.

— Ром, у нас завтра много дел, так что оденься как следует, давай поужинаем и спать.

— О!» — вскочил он, — «Мама, мы будем есть местную еду?

— Даже не надейтесь. В отеле есть приличный европейский ресторан. А от местной пищи может тошнить с непривычки. Вы попробуете в другой раз.

После ужина мы по очереди принимали душ. Затем у меня возникла проблема — в чем спать. Ромке проще — надел штаны и вуаля. Я не беспокоился о ночной одежде — в прошлом, когда я жил один, я ложился спать голым. На этот раз мне пришлось надеть шорты и футболку, несмотря на ночной ветерок. Кроме того, я вспомнила об этом сразу после душа, так что пришлось кричать сыну, чтобы он развернулся и прыгнул к чемодану в чем мать родила. Несмотря на то, что Ромка лежал лицом к стене, почему-то казалось, что он все равно умудряется смотреть на меня.

Я просыпался несколько раз за ночь от жары, не проваливаясь в глубокий сон до самого утра. И код пискнул будильник, обнаружив, что сын уже встал. Брызги воды из душа. Я потянулся, зевнул, полностью проснулся и вдруг понял, что выгляжу не очень презентабельно. На спине, с задравшейся под грудью футболкой и раскинутыми в стороны ногами. Хотя моя промежность была прикрыта трусиками, но из-за жары они были не только совсем маленькие, но и тонкие, сквозь которые виднелась темная копна лобковых волос. Конечно, Ромка и так любовался собой. Ничего хорошего, конечно, но думать об этом сейчас было уже поздно. Кроме того, она вряд ли произвела на него сильное впечатление — не совсем та цель.

Не успела я выйти из душа, как позвонила Амели и сказала, что наш рейс задерживается. Что-то случилось с двигателем самолета, и он был отправлен на ремонт. Ромка даже обрадовался отсрочке, уговаривая меня прогуляться по городу. Сначала я отказался, сказав, что мы не знаем ни города, ни языка, но потом сдался. На самом деле лучше пройтись по ближайшим улицам, чем полдня жить в отеле. Здесь нет развлечений, и только негры по телевизору бормочут что-то свое.

Тот же водитель отвез нас в аэропорт. Время было далеко за полдень. Амели ходила с планшетом вокруг небольшого самолета, который выглядел как обычная машина с крыльями и хвостом.

— О, ты вовремя! Займите свои места, мы полетим. Она посмотрела на нас и снова отвернулась, рассматривая что-то под фюзеляжем.

Ромка уставился на торчащую в его сторону попку в белых брючках, под которыми отлично просматривались кокетливые кружевные трусики.

— Залезай! Я толкнул его. — Загрузите вещи.

Пока он играл внутри с пакетами, я спросил Амели:

Скоро ли появится пилотный выпуск?

Пилот уже здесь!» — гордо поднялась она. — Я — пилот!

— Правда, правда, Энн. Я была здесь, пока тебя не было, я научилась ниоткуда. Все как положено — теория, практика, полученная лицензия. Так что все в порядке.

Ну, нифига себе! подумал я. — Это неспокойно!

Мы взлетели, я думаю, неплохо. Возможно, правда не врет Амели, что она добросовестно училась. Самолет набрал высоту, развернулся и направился в нужном направлении. Наш пилот включил автопилот и повернулся к нам лицом:

— Вы можете наслаждаться видами. Сейчас мы пролетим над национальным заповедником, где даже запрещено ездить на машине, там дорога идет в объезд. Полюбуйтесь нетронутой африканской сельской местностью.

Под нами, однако, особого оживления не наблюдалось. Несколько раз промелькнула зебра, пробежала большая кошка, то ли львица, то ли гепард, то ли еще кто-то — я не мог различить их и по росту. В общем, глядя на проплывающую под нами Саванну, я вскоре заскучал и погрузился в обед.

Меня разбудило неприятное беспокойство от того, что я услышал ритм работы двигателя. Сначала он несколько раз чихнул, но продолжал бежать. Амели запустила его, глядя на приборы и щелкая переключателями. Двигатель снова чихнул. Я чувствовал, как самолет трясется.

— Что там произошло?

— Черт возьми, — прорычала Адель. — Я не понимаю. Но похоже, что мы падаем.

— Нет, успокойся! Я просто имею в виду потерю роста. Вам лучше присесть.

— Ну, да. Не волнуйтесь, посадка за пределами аэропорта была частью программы обучения. Здесь нет гор, я как-нибудь справлюсь.

Мы с Ромкой все еще были начеку. Ну, чисто на всякий случай. И, как показала практика, не напрасно. Потряс нас. Когда самолет наконец остановился, мы вздохнули с облегчением, все трое.

— Разве вы не часто летали? спросил я.

-Одна треть пути. Амели вздохнула и начала вызывать кого-то по радио, вполголоса ругаясь на тех, кто ремонтировал самолет в то утро.

К счастью для нас, они услышали ее. Она говорила на каком-то местном языке, так что я ничего не понял, но когда я снял гарнитуру, она все решила сама:

— В общем, все хорошо и все плохо.

— Начните с плохого.

— Никто не спасет нас сегодня. Видите ли, наш рейс был. Как это было. Не очень законно. Я не получил разрешения, не предупредил чиновников. Поэтому я просто попросил друга помочь нам. Но на машине сюда ездить запрещено, а на самолете он сможет прислать механика только завтра.

— А все остальное — хорошо. Мы живы, самолет в безопасности, они знают о нас и будут спасать завтра. Вам этого недостаточно?

— Нет, хорошо. Просто жарко. Солнце припекает.

— Ничего…» Амели посмотрела на часы «Она скоро сядет, ей станет лучше. Правда, в темноте хищники выходят на охоту, так что с самолета — ни ногой!

К этому времени, чтобы не задохнуться от жары, мы выходим на улицу. Ромка настойчиво вглядывался в густую, местами по пояс, траву, точно ожидая найти там льва или носорога.

— Не смотри. Амели успокоила его, потягиваясь. — Мы напугали всех здесь на три километра. Здесь ночью.

Сын тут же переключил свое внимание с травы на блузку, соблазнительно натянувшуюся на ее груди.

Возможно, мы напугали шумом некоторых живых существ, но кого-то мы привлекли. Внезапно, словно дьяволы дедукции, люди поднялись из травы прямо передо мной. Я даже закричал. И все же — когда вдруг, думая, что вокруг на многие километры никого нет, вы обнаруживаете таких монстров. Черные, кудрявые, с раскрашенными лицами, копьями и в дуплах травы. Пока я вспоминал, есть ли в этой части Африки каннибалы или просто недолюбливают белых соплеменников, подбежали Ромка и Амели. Амели, увидев гостей, раздраженно выругалась на своем родном французском языке. Я не понял ни слова, но это определенно было проклятие.

Приняв душ, она попыталась поговорить с ними, пробуя различные местные диалекты. На четвертый она ответила. После недолгих переговоров она повернулась ко мне:

— Главное, чтобы они не сделали нам ничего плохого. Это какое-то местное племя, мы сидели далеко от их деревень. По крайней мере, не каннибалы. Они также, как и другие животные, являются частью Национального парка — по крайней мере, контактов с внешним миром у них нет, они живут так же, как и тысячи лет назад, никто не вмешивается в их жизнь. Запрещено. Я даже с трудом понимаю их язык. Они говорят, что мы должны пойти с ними.

— В деревню. Они говорят, что должны показать его вождю или кто у них там — его очень интересует, кто нарушил покой его земель.

— А если ты не пойдешь? — сказала Ровена.

— А если ты пустишь в себя копье? Помните, здесь все просто, по обычаям предков. И тогда приказ был суров.

Деревня находилась по местным меркам недалеко — в трех километрах. Я снова восхитился окружающими его деревьями с голым стволом и плоской шапкой листвы на самом верху. Вождь не мешкая вышел из своей хижины, это был невысокий, худой старик с татуированным лицом. К его лицу была приставлена свита из четырех охранников. Но от кого охранять его здесь? Возможно, просто для прочности. Амели завела с ним разговор, из которого мы с Колькой ничего не поняли.

Разговор немного затянулся. Наконец Амели прервали, чтобы пересказать суть:

— В общем, AN, пока мы здесь в положении гостей. Нас будут кормить, поить и все такое. Но есть один нюанс, очень неприятный.

— У них, видите ли, полный патриархат. Женщина как вещь не может существовать сама по себе. Поэтому, поскольку мы с вами здесь без хозяев-мужчин, то есть мужей или отцов, они имеют право взять нас к себе. Они обещают хороших мужей. Вот.

— Какое еще, блядь, у тебя есть право? — Я выплюнул эти древние права!

— Тише, Ан. Помните, что мы здесь, а не с нами. Сейчас они залезут в свои лазейки и к утру выйдут за тебя замуж. Да, и они не оставят это на завтра. И некуда бежать.

-И что делать? — Я была в замешательстве. Разве нельзя просто исчезнуть двум иностранцам?

— Почему они не могут? Я могу. Как правило, властям это безразлично. Ну, исчезли и исчезли — может, львы съели. Соболезнования будут выражены.

Роуна коснулась моего плеча:

— Мама, скажи, что я твой хозяин.

Амели посмотрела на него:

— Так что это не имеет значения. Я не подстраиваюсь под отцов — я буду мужем. Да какая разница. Скажите, у нас есть такие белые люди.

— Ну, я попробую. Амели сказала не слишком уверенно — других вариантов пока нет.

После нескольких ее фраз водитель рассмеялся. Амели повернулась ко мне:

— Не верьте. Он говорит: молодой, где будет держать двух жен.

— А ты жди своего. Мол, мы, белые, нормальные, он богатый и все такое.

Лидер, выслушав объяснения, задумался.

— Он говорит, что мы его обманываем. — прошептала Амели. «Но, похоже, он не очень в этом уверен».

Молчание ненадолго затянулось, но потом старик снова улыбнулся и произнес длинную фразу. Амели изменилась в лице и ответила. Лидер повысил голос, похоже, настаивая. Его охранники сделали шаг вперед, направляясь к нам. Парень смотрел прямо на меня, похотливо, как мне показалось, ухмыляясь.

— Мы — конец. — Амели сказала. — Он не верил. Не верит ни единому слову.

— Ну, в смысле романа, он должен доказать, что он наш муж.

— Что это? — Я не сразу понял.

— Как как. Трахни нас!

Я потерял дар речи. И Амели добавила:

«И, конечно, их нужно в этом убедить». То есть, они будут искать.

— Твоя мать!» — вырвалось у меня. — И что мы должны делать?

Амели посмотрела мне в глаза и решительно сдалась:

«Как ты знаешь, я не хочу оставаться в этом племени до конца жизни». Лучше пусть Ромка меня трахнет. Это Африка, и поверьте мне — здесь действительно царят порядки, как три тысячи лет назад. Они не шутят.

Сын, сидящий сзади, издал нечленораздельный звук.

«Ты хочешь выйти замуж за одного из них?». Она покачала головой в сторону водителя.

«Тогда у тебя есть один выход».

Я все еще не мог решиться, но Амели уже прочитала согласие в моих глазах, повернулась к вожаку и выпустила длинную фразу, добавив в конце несколько ругательств на английском. Лидер службы безопасности, как мне показалось, был немного опечален. Старик повернулся и пошел в хижины, а мы последовали за ним, окруженные размахивающими копьями охраны.

Наш отдел — это сооружение, представляющее собой сарай из палок и травы, с крышей из травы. Двери здесь отсутствовали, что вместе с трещинами в стенах давало достаточно света. В углу, в нескольких армиях от стены лежит нечто, напоминающее матрас из травы, покрытый чьей-то кожей. Только лидер и два охранника следовали за нами. Либо защищайте его, либо забирайте нас, если мы передумаем. Однако Амайя решительно шагнула к матрасу и поддержала молнию брюк, бросив Ромке сквозь зубы:

Далее, не раздумывая, сняла трусики и легла на спину, раздвинув слегка согнутые в коленях ноги, ожидая Ромку, который путался в штанах. Я боялся, что у моего сына в такой ситуации, под пристальным взглядом руководителя и его компании, начнутся проблемы с эрекцией, но напрасно. Член Ромки торчал, слегка задевая меня своими размерами. А тупая голова казалась еще толще, чем ствол, на глазах наливаясь кровью. Черные капельки согласились с его языками, и я решил, что это не что иное, как вид чисто выбритой промежности Амели, с чистыми, гладкими, слегка припухшими губками, которые чуть приоткрывали маму-отличницу.

Вождь встал и подглядел, как его сын лежит на женщине и осторожно обводит взглядом свой член. Багровая головка, которую она направляла, вошла в Амели, чувственный вздох вырвался из нее сквозь стиснутые зубы. Ровена, казалось, перестала дышать, погружаясь в нее короткими, осторожными толчками. Грибы, проталкиваемые толстым членом, обнажили ее клитор. Амели нащупала его пальцем и сильнее согнула ноги. Наконец, ладья оказалась внутри нее и двигалась безупречными поступательными движениями. Мне показалось, что он особенно сдерживается и торопится, чтобы не насладиться влагалищем женщины, от которой он мог только отстраниться.

Внезапно я понял, что внимательно наблюдаю за тем, как мой собственный сын трахает женщину. Это было что-то дикое, неправильное. Я не должна была видеть его голым. Попка его сына равномерно покачивалась между стройными, загорелыми бедрами женщины. Член, блестящий от влаги, двигался вперед и назад, издавая характерные звуки. Послышалось тяжелое дыхание и тихие стоны Амели. И все же — возбужденное сопение всех трех наблюдателей. Честно говоря, я поймал себя на том, что тоже взволнован этой фотографией. Сын приближался к финишу, заметно ускоряясь. Член резко погрузился в ее влагалище, издав сочный хрюк. Роуна наклонилась, стараясь протолкнуть его как можно глубже, ударяя лобком Pubbies о промежность партнера, а мошонкой о задницу. Она уже давно перестала массировать свой клитор. Теперь он, набухая, приподнимался, и Роуна касалась его при каждом толчке.

Мне вдруг пришло в голову, что я очень скоро узнаю об этом на месте. И не она, а сын будет трахать меня. И это будут мой лобок, моя задница и моя вагина. Черт, я не смог попасть в Delirium! Я даже задрожала при мысли о том, что мой сын станет моим сексуальным партнером! Тем временем Ромка полностью раздвинул себя, мощными ударами вгоняя свой член в Амели. Ее тело содрогнулось под ним от шока, сопровождаемого стоном. Сын ввел член в последний раз, его задница напряглась, дернулась и расслабилась.

Моя очередь. Я снова вспомнил.

Сын вытащил член и сел, прислонившись к стене. Амели сдвинула ноги, скрывая от нас отверстие, которое она только что трахнула, громко выдохнула, подняла трусики и штаны и отползла в угол.

«Теперь твоя очередь».

Она посмотрела на Ромку:

— И ты это знаешь. Мне, несмотря ни на что, было даже приятно. Хотя, конечно, если бы это произошло при нормальных обстоятельствах.

Лидер что-то недовольно рявкнул, указывая на меня рукой. Перевод не требовался, все было понятно и так. Я, стараясь не смотреть на сына, подошла к матрасу. Медленно и осторожно он стянул юбку, стараясь стянуть неизбежное, надел ее и положил в изголовье. Затем настала очередь Трусикова. Стараясь не смотреть на сына, она скатилась и легла, отвернув голову от стены и прищурившись, чтобы не встретиться с Ромкой взглядом, потом, сделав усилие над собой, так же как Амели раздвинула согнутые колени, я буквально почувствовала взгляд Ромки на себе, развалившись между ног. Мне было немного не по себе. Почему — я задрожала. Я собирался забрать члена своего собственного сына! Казалось, что мое сердце остановится в тот момент, когда его голова коснется меня. Почему он колебался? Он все еще смотрел, наблюдал за мной, оценивал, сравнивал меня с Амели? Конечно, я бы проиграл. Я старше и не такая худая, мои бедра толще, спина больше, живот круглее. Я не брил лобок, хотя прошло уже много времени. Да, и сам мой зазор не такой чистый и красивый. Ну, чего он ждет!? Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди!

Осмелев, я открыл глаза и слегка повернул голову. И все стало ясно. Ровена, недавно превратившаяся в Амели, с грустным видом нажимала на вялый член. С надеждой я сдвинул ноги и сел. А если бы лидер, увидев это, плюнул и не стал ждать, пока сын придет в себя? Неужели он оставит меня в покое и уйдет? Нет, он что-то говорит. Амели отвечает, и он снова что-то бормочет. И он показывает на своего сына, потом на меня.

— an. — Ремели пересказывает свою речь — он говорит, что если Ровена не встанет, то надо подхватить его ртом.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что я услышал.

— Как эти дикари могли узнать о свистке?

— И вы скажете. Народная мать учила. Даже обезьяны Бонобо смущаются, а ведь все они умнее их.

«А если я ромк.» они оставят нас в покое?

спросила Амели у лидера и покачала головой:

«Нет, тогда он должен тебе столько же, сколько и мне».

Не удалось. Я вздохнул, опустился на колени и позвал сына к себе. Парень явно чувствовал себя не лучшим образом, возможно, потому что ему нужно было трахнуть не кого-нибудь, а свою мать, он неуверенно подошел и остановился передо мной, опустив руки вдоль тела и пряча глаза. Я снова вздохнул, поднял двумя пальцами свой вялый член и закрыл глаза, засовывая головку в рот, пробуя фирменный вкус Амели. Я коснулась его языком и засосала глубже, втянув большую часть члена в рот. Она провела языком по головке, пощекотала кончик, пробуя остатки спермы. Она немного расслабила его и снова присосалась к нему, касаясь рукой своих яичек.

Через пять минут член начал проявлять признаки эрекции. Я продолжала сосать, всеми силами стараясь прогнать мысль о том, что член в моем рту принадлежит моему сыну. И что я готовила его к тому, чтобы он трахнул меня. Это был просто минет. — повторяла я про себя, облизывая набухшую головку и засовывая ее обратно в рот. — Просто минет. Человек со стороны. Это не секс. Минет. Посторонний парень. Не секс. Член напрягся и набух, заставив меня открыть рот до предела. Хозяин что-то сказал, и Амели перевела:

Хватит, Энн. Ложитесь.

Я снова заняла свое место на матрасе, повернулась к стене и закрыла глаза, затем раздвинула ноги. Бедро почувствовало легкое прикосновение тела Ромки, оседающего на меня сверху. Он наклонился так, что я почувствовала его дыхание на своей щеке. Я снова начала дрожать. Мое сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Внезапно я подумала: я так не волновалась, даже когда лишилась девственности. Рома отодвинулся, снова коснувшись моего бедра.

— ‘Рома…’ — прошептала я, не открывая глаз.

— Да, мама. — Он ответил так же тихо и добавил: «Прости меня, все в порядке?

— Рома. ты можешь просто притвориться, что делаешь то, что вложил? Или просто добавить немного? Немного? Только чтобы этот черноволосый мужчина остался позади?

Грибы коснулись чего-то. Горячее. Нетерпеливый. Жаждет войти в меня. Он усилил давление, раздвигая их. Я сморщилась. Мое сердце, казалось, остановилось.

— Прости меня, мамочка, — прошептал Ромка.

Головка прижалась ко входу в ее влагалище и медленно вдавилась в меня. Мое сердце громко забилось и, кажется, остановилось. Мое влагалище испуганно сжалось, не позволяя сыну проникнуть глубже. Роман замер. Его часть, которая была внутри меня, слегка вздрогнула.

— Извините. — Сын снова зашептал. — Я не могу этого сделать.

Член зашевелился, немного вышел из меня и с новой силой устремился вперед. Толстая головка раздвинула нервно сжатые стенки, плотно прокладывая путь для твердого бугорка, который неизбежно заполнил меня. Я закрыла глаза еще сильнее, стиснула зубы, чтобы не издать ни звука, и уперлась руками в матрас. В моей голове творился официальный хаос. Проверенный метод «Этот чужак трахает меня» не помог. Член моего сына был глубоко в моем влагалище, я чувствовала каждую клетку, когда он входил в меня, и ничего не могла с этим поделать. Казалось, что я сейчас потеряю сознание от паники, которая захлестнула меня наполовину от стыда, но вдруг, когда казалось, что я сойду с ума, в моей голове сработал какой-то предохранитель, и все стихло. Лобок моего сына коснулся моего, сильно прижимаясь. Влагалище растянулось, плотно обхватывая ствол. Головка упиралась в самую глубину, напоминая мне, как далеко она проникла в меня. И вдруг я поняла, что мне приятно ощущать своего сына внутри себя. Нет, было чувство стыда, дикости и несправедливости происходящего, но теперь все это уравновешивалось удовольствием от уверенного движения члена внутри меня. Роуна вытащила его почти полностью, затем я почувствовал, как он погружается обратно. Сын не торопился, и я чувствовала каждый миллиметр, проходящий внутри меня вместе с его органом. В конце концов головка расслабилась и тут же прижалась ко мне лобком. Я поймала себя на том, что мои бедра напряглись, и скоро, вероятно, я сама начну двигаться ему навстречу. Я думала, что за нами наблюдают, и если для черных это ничего не значит, то что скажет Амели, кто увидит, как я размахиваю сыном?

Ромка немного сместил свое положение на мне, отчего член немного сместился и теперь, проникая в меня под другим углом, восхитительно давил вверх, что-то там сжимая. Он делал это не каждый раз, но если делал, то горячая волна проходила по моему телу, завершаясь стоном. Меня больше не смущало, что Амели бросилась спиной к моему сыну, трахающему меня.

— Быстрее. Рома. Еще быстрее. — пробормотал я заплетающимся языком.

Роуна снова немного подвинулась, приняв более удобное положение, и его член взорвался во мне резким толчком так, что я вскрикнула. Сукин сын вогнал в меня свой кол, и я почувствовал лавину спермы. Последней мыслью перед ним было: «Как ты можешь! Это твой сын!», а затем все утонуло в нарастающем наслаждении.

Вернувшись с небес на землю, я поняла, что член Ромки еще не потерял своей твердости и продолжает двигаться во мне. Скользя глазами из стороны в сторону, она убедилась, что зрители на месте. Амели чуть заметно улыбнулась мне, негры с любопытством наблюдали за происходящим, вероятно, ожидая Ромкиной эякуляции. Помня, что он уже кончил в Амели до меня, я решила, что это может затянуться надолго. «Я должна помочь мужчине», — решила я, поднимая футболку и сдвигая лифчик. Может быть, вид моих сисек поможет ему быстрее закончить?

— Рома. Я позвонил. — Возьми меня за грудь. Сожмите его, совсем немного.

Грудь сразу же прикрывается двумя ладонями. И они сжимали, раздвигая пальцами нежную плоть. Член внутри меня двигался быстрее. Я пыталась сжать его мышцами влагалища, хотя и не была большим мастером в этом деле.

— Ром. Поцелуй меня. Я поджала губы.

Усещането беше странно — целувайки собствения си син. Устните му, езикът му в устата ми. Въпреки че не е п о-странно от неговия член във вагината ми. Той се целуна добре, въпреки че отбелязах, че тя може да го научи на нещо. Изведнъж ръцете му бяха силно притиснати към гърдите ми, той направи два мощни шока и се облегна на мен, на й-накрая изписан. Това е всичко — помислих си — сега пълен комплект — смучех сина си, той ме чука, завърших с него и сега той е в мен. Даже без презерватива. Дальше падать некуда. Черные что-то навалили, встали и ушли. Конечно, козлы, я пошел обсуждать то, что увидел. Поют.

Роуна наконец-то оторвалась от меня. С легким сожалением я почувствовала, как член выскользнул из моего влагалища. Амели вышла с каким-то кувшином, все еще в блузке, но без трусиков:

— Вот, вода. Промойте, иначе у вас тоже будет течь.

— О. — Я присел, не стесняясь ни ее, ни своего сына. — Иди сюда.

Останките от водата отидоха при Ромке, който също се нуждаеше от това след двамата. Усещането беше странно — да целуне собствения си син. Его губы, его язык в моем рту. Хотя это не более странно, чем его член в моем влагалище. Он хорошо целовался, хотя я отметила, что это может его чему-то научить. Вдруг его руки сильно прижались к моей груди, он сделал два мощных толчка и прислонился ко мне, окончательно разрядившись. «Вот и все, — думала я, — теперь полный комплект — я сосала своему сыну, он трахал меня, я кончила с ним, и теперь он внутри меня». Даже без презерватива. Дальше падать некуда. Черные что-то навалили, встали и ушли. Конечно, козлы, я пошел обсуждать то, что увидел. Поют.