Ангелок. Глава 8 — эротический рассказ

Автор.

Стоило выскочить за дверь, чтобы врезать Лизе после вечернего ухода Лизы, как в туристическом доме воцарилась тишина и абсолютно ничего не происходило: Антон остался вдали на супружеской кровати с книгой, а Ангелина на своем уединенном острове. Она не сняла наушники и не положила трубку, а просто прижалась к отцу. Долгожданный момент, когда мать великодушно предоставила им возможность устроить маленькое, но сладкое безумие, оказался заложником взаимного упрямства.

Наконец Антон отложил книгу и повернулся к дочери, не произнося ни звука, он приобнял ребенка пальцем и после первой неудачной попытки почти вернулся к чтению. Это было слишком холодное приглашение для такой неопытной кошки, как Ангелина. Хотелось вскочить с кровати, притоптать ногами, чтобы подойти ближе, но это становилось привычной частью залпа, от которого кровь закипала и ползла по сосудам, теперь это было необходимо для этого.

Сохраняя все то же ледяное безразличие, девушка поднялась с кровати, задумчиво посмотрела на отца и медленно подошла к нему. Она была в длинной футболке, которая выгодно подчеркивала форму ее груди и прикрывала бедра не больше, чем нужно, чтобы скрыть трусики. Любой на месте Антона немедленно захотел бы опуститься на колени и обвить ее длинные прямые ноги упругой молодой кожей, целовать ее изящные колени, прижаться губами к ее дряблым, загорелым бедрам.

— Не хотите сегодня? — ‘ — спросил мужчина прохладным голосом, когда Ангелина скромно присела на край кровати. — Сними их.

В этот момент Антон указал на свои трусы, под которыми уже оживал безошибочный силуэт. От возмущения Ангелина проглотила скатившийся комок, стало трудно дышать, он казался раздавленным в груди, но только так она могла почувствовать силу своего заклинания на взрослом мужчине. Она хотела довести свою жертву до экстаза, стать виновницей его страстных стонов, но в то же время оставаться лишь невинной марионеткой, безупречным средством достижения цели.

Под пристальным взглядом отца она послушно поднесла дрожащие руки к эластичному поясу его трусов, бросила недоверчивый взгляд и стала тянуть, пока не освободился крепкий язычковый член. Дымка возбуждения заволокла глаза девушки, она была настолько густой, что даже звуки с трудом проникали в ее сознание. Под ее возбужденным взглядом член окончательно напрягся и задвигался в ритм пульсации, стараясь стать еще тверже и прочнее. Против собственной воли Ангелина рассматривала розовую сливу с прозрачной капелькой, выделяющейся из щели, ее взгляд скользил по прямому мощному стволу, по всей длине расписанному извилистыми жирными венами. В этом отталкивающем зрелище было что-то привлекательное: мужской орган притягивал девушку своим уродством.

— Возьми его в руки, — ласково и твердо сказал отец.

Его тон, его лицо были пугающе отстраненными. Мне совершенно не хотелось прикасаться к члену по своей воле, что-то было не так, как прошлой ночью, чего-то не хватало внутри самой Ангелины. Потребовалось несколько секунд, чтобы заглушить скрип, выдернуть ствол одной рукой и продолжать двигаться, пока тяжелые ощущения не притупились. Так было в первый раз, тоже вчера, в несозданной гримерке бита. Но потом мужчина ничего не попросил, и ее смирение вместо унижения вызвало приятную дрожь в его груди.

— Анжелина, что с тобой? Тебе больше не нравится? — В голосе отца прозвучала фальшивая забота.

На самом деле он ожидал большего заговора — девочка, которой Кортория сама рассказывала, как она расставляет предметы, теперь отказывалась от простой и безобидной игры. Она ничего не ответила, только виновато подняла глаза и опустила веки вместо слов.

«Ну, давай, меня не заставишь, — сказал отец мягким, нежным, негромким, несчастным голосом, — ты только поцелуй его, а потом я позабочусь о тебе». Тебе нравится, когда я ласкаю?

Ангелина скромно поджала губы и посмотрела на твердый член, в ее воображении он сочился молочно-белым семенем, и эта, последняя игра ее воображения полностью лишила ее самоконтроля. Теперь незрелый разум отказался продолжать порочную игру, не желая больше любовного возбуждения.

— «Хорошо, снимай футболку и ложись спать», — мягко сказал Антон.

Как ни хотелось увидеть дочь недовольной и ненасытной к самопознанию без его ласковой инициативы, она не раскрылась, особенно безнадежно насытившись ежечасными впечатлениями. Ангелина застенчиво отвела взгляд и подняла руки, чтобы стянуть футболку через голову. То, что происходило с ней, казалось поражением, следствием слабости, и отец пытался все исправить и вернуть сладкое омовение девичьей души.

— Вот, молодец! Ложись на спину и закрой глаза, — ласково сказал мужчина.

Ангелина чувствовала себя на операционном столе, но хирург был настолько опытен и знаменит, что результат операции был предопределен и желателен. Антон прижал обе ее руки к кровати своими ладонями и приблизил ее лицо, его горячее дыхание коснулось ее кожи и заставило ее покрыться мурашками. Он хотел прислониться к ее пышному телу, прижаться к ней губами, овладеть ею, но мужчина удержал себя в объятиях. Он был похож на ребенка, который хочет насладиться чужим подарком, но в то же время не испортить упаковку. Единственное, что Антон позволил себе, это то, что он прикоснулся языком к невинному соску и смазал его языком, а затем поводил вокруг. Девушка застонала, она хотела прикрыть рот ладонью, но его сильные руки не позволили этого сделать.

— Не сдерживайтесь, если вы довольны — кричите!

Антон повторил вход, лизнул второй сосок, а затем, не объявляя войны, втянул ее в рот и попытался взять больше плоти между губами. Тогда Ангелина в полную силу последовала совету отца, она закричала с невыносимой сладостью. Мужчина, который все яростно облизывал и заглатывал ее девичью грудь, уже не держал ее за руки, а просто терся лицом между ее сисек, размазывая слюну по коже.

Если бы неестественные любовники не были так озабочены собой, они наверняка обнаружили бы две мальчишеские светловолосые головы в окне незваных свидетелей. Мальчики перебрались через ограду на чужой балкон и выглянули, чтобы найти что-то необычное в переодевании случайных отдыхающих, но то, что они увидели, оказалось гораздо интереснее. Сначала они настороженно вглядывались, потом прилипли носами к стеклу, оставляя мутные следы дыхания, и только через несколько минут узнали в главном актере свою недавнюю жертву. Удовольствие овладело мальчиками. На их глазах мужчина пощупал ее сиськи, и она застонала и перевела дыхание ртом.

«Мой хороший человек, — прошептал мой отец в жару, — тебе нравится?»

Вместо ответа девушка запрокинула голову, но когда она двинулась вниз по животу, Ангелина приложила ладони к ее раскрасневшемуся лицу. Антон прикрыл линию ее бикини и впился глубоким поцелуем в чувствительную кашицу внутренней поверхности бедра. Он нарушил дух закона, тщательно следя за своим письмом — тщательно оберегая сексуальную тайну своей дочери, позволяя себе наслаждаться невинными прикосновениями. Мне хотелось перевернуть его на живот, стащить трусики и прижаться лицом к сочным выпуклостям, но такое неосторожное нападение наверняка лишило бы его внутренней сдержанности, и упаковка заграничной игрушки, перевязанная красным бантом, была бы безнадежно испорчена.

Изощренный мозг возбужденного мужчины за секунду выдал сотни вариантов, я хотел лечь на девушку, прижаться грудью к ее спелым сиськам и зажать горячий член между ее пухлыми бедрами. Это позволит тебе насладиться им как следует, почувствовать флегму на ее трусиках, потереть чувствительную корочку о нежную бархатистую кожу, а затем залить постельное белье спермой. Но даже это было бы слишком неосторожным шагом, напоминающим хождение по натянутому канату между двумя небоскребами: стоит сорваться, и девственность дочери окажется неизбежным ущербом. На глазах у мальчиков мужчина поднялся и встал на пол, он перевернул девочку, как куклу, и обхватил руками ее ноги в сиреневых чулках.

-«Милый, — полушепотом сказал Антон, — Форгут, ты такой же, как я?».

Повседневная нужда не требовала от Ангелины сексуальной близости, но появление грубоватого пожилого мужчины вызвало приятную пульсацию в ее теле. Наконец-то он сбросил маску холодности и безразличия, перестал притворяться, что все происходящее не является сутью его скрытого желания. Девушка чувствовала себя желанной, способной излучать энергию, привлекающую мужчин, и ошиблась лишь в количестве привлеченных особ — за окном изнывали еще два прекрасных джентльмена.

Антон сжал нежные, женственные ножки девушки вместе и расположил свой напряженный член так, чтобы стимулировать чувствительные зоны при этом. Мужчина чувствовал себя смелее — сама игра казалась такой безобидной и безупречной на фоне тела девушки — внешней оболочки, которой девственность не грозила никаким ущербом. Он двигал бедрами, проводя чувствительным членом между покрытых сиреневыми чулками пяток, откровенно стонал и выгибался. Ангелина была вне себя от счастья, она охала и краснела, трясла головой, растрепала волосы, даже сложила ладони на груди и ущипнула свои эрегированные соски, чтобы усилить очарование происходящего. Что-то сильное и сладкое росло в ее животе и сверкало в груди, мешая дышать.

В том, что она выглядела сумасшедшей, был виноват ее собственный отец. Антон совершал трахающие движения, сжимая и разжимая ноги девушки по своему усмотрению, и осыпал ее самыми трогательными комплиментами. Это был вечер удовольствия, так неожиданно созревший на фоне взаимной холодности. Ангелина была переполнена самой искренней благодарностью, приятный зуд в низу живота требовал тщательного голосования, но девушка держала себя в руках, не желая отказываться от волшебства грязной мастурбацией, и поэтому рассказала отцу слишком много. Подсознательная откровенность.

Антон двигал бедрами быстрее, в лихорадочном темпе, загоняя член в ложбинку между ног дочери. От приятного трения эрогенной зоны разрозненные волнообразные сокращения в его теле начали собираться в единый поток, и вскоре его давление стало невыносимо сладким. Мужчина стиснул зубы и остановил лавину, глядя на счастливое лицо своей дочери. Внезапно он замер, на его лице появилось замешательство, в его глазах буквально читался обратный отсчет — три, два, один… И вдруг внушительный залп спермы вырвался наружу и упал с мокрым шлепком между ее измазанными, изъеденными солнцем сиськами. Лицо Антона стало блаженно-виноватым, у него не было сил остановить происходящее, он просто смотрел на Ангелину и глазами просил прощения.

Напрасно он поддался мимолетному сожалению, в момент наивысшего наслаждения Ангелина не смогла сдержать внутреннего порыва, все ее тело содрогнулось, и стон вырвался из груди. Следующие капли мутно-желтой спермы уже не достигали ее грудей и скапливались на животе, впитываясь в ткань трусиков, но блаженное безразличие подавляло девичье отвращение. Ангелина глубоко вздохнула, увидев себя как бы со стороны. Горячие, вязкие лужицы мерзкой спермы, казалось, касались ее тела и текли ручейками, а не по коже. Впервые Ангелина почувствовала глубокое удовольствие, вызванное не откровенностью и самовлюбленностью, а удовлетворением другого человека.