Анька-минетчица, 5 — порно рассказ
Глава пятая, в которой Анька не рассчитывает силу.
Аня не спешила домой — время предпочитало прогулки, а ей нужно было побыть наедине с собой для долгих размышлений. Теперь она сидит на скамейке, бесцельно глядя на прохожих, и они вновь обретают свою застенчивую робость, кто-то поворачивает шею, до последнего любуясь зрелой красотой юноши. И есть за что — если в коротких джинсовых шортах, настолько непринужденного покроя, что карманы стали заметны, присесть, сделав каблуки на край скамейки, то многообещающая картина открывается сбоку.
Нет, жирные взгляды тянутся даже не с задней части бедер, обычно настолько нежных, что большинству зрелых несерьезных лиц достаются в основном недостатки обвисшей кожи. Take-under — тонкие тряпочки вокруг шва во время этого положения ног настолько впиваются в плоть и не закрывают наготу, что пухлые валики половых губ торчат по обе стороны. Поверьте, это даже не раздвоенный персик, покрытый тончайшей тканью для леггинсов — вы не сможете отвести взгляд, пока ваши ноги не будут отведены на достаточное расстояние. Трудно сказать, восполнила ли Аня недостаток мужского внимания в позе или еще раньше — в выборе туалета, но это определенно принесло свои плоды. Трое молодых людей в спортивных костюмах выбивались из общего строя в виде рассудительных и отстраненных, но на самом деле застенчивых и нерешительных мужчин. Двое из них ловко пристроились по обе стороны от нашего самозванца, а третий, самый разговорчивый, присел на корточки прямо перед скамейкой. Да, талант к переговорам вознаградил мужчину Анниной промежностью — девушка не сдвинула ноги и не опустила их на землю.
— Эй, расслабься? — Он начал говорить с наглой, уличной интонацией, — как сам?
— Норма, — коротко ответила Аня.
Она с высокомерной отстраненностью посмотрела в сторону и выдула розовый пузырь BABB GAM, свидетельствующий о недостатке настойчивости у джентльменов. Наряд девушки из экзотических шорт еще не исчерпал своей чарующей изысканности — рубашка, завязанная под ним узлом в тельняшке, также таила в себе множество загадок. Четыре пуговицы, расстегнутые в верхней части, открывали скорее взгляд, чем маленький обхват — аккуратную ложбинку между упругой пухлостью, нежностью и бронзовым загаром.
— Анютка, ты хочешь зарабатывать деньги? — Уличный переговорщик сплюнул сквозь зубы себе под ноги: «Сегодня в корень нашего дня мы хотим подтолкнуть его вверх. Ты придешь?
— Прыгать? — Поразмыслив минуту, она спросила девушку безразличным тоном.
— Будете ли вы одиноки? — ‘ — недоверчиво спросила Аня, пронзительно глядя на своего собеседника.
«Дорогая, не волнуйся, я зуб даю, никто не обидится», — авторитетно пообещал мужчина, — «У нас все будет хорошо, а потом закройся с ним в комнате».
Прореха в верхнем ряду пожелтевших зубов служила для парня плохой гарантией: не был ли этот зуб уже жертвой нарушения условий какой-то сделки? Аня фыркнула, сдула розовый шарик и с хлопком лопнула, улыбка требовала ее лица, и не требовалось особой проницательности, чтобы прочитать в этих чертах полное и безоговорочное согласие. Бизнесмен встал, потерев ноги, застывшие по привычке (приседания, требовали многолетнего обучения на курсах 5, 10, 15 лет), его спутники намеренно проводили благородную шею мадемуазель (вернее, под воротник) и с достоинством покинули место переговоров.
Вечером Аня в своем элегантном жилете отправилась на богемную вечеринку, по увещеваниям уважаемых в узких кругах граждан. Далекое эхо, с натяжкой напоминающее музыку, было слышно даже на первом этаже заколоченного подъезда, и чем выше девушка поднималась по ступеням, тем вернее мелодия сменялась бессвязным ревом. Внутри квартиры звуки из «Веги» совсем не казались музыкой, и на короткое время их восхитили только песни гражданской обороны.
Много людей, большинство из них знакомые, которые были дальше, но все знали ее и семью ее ремесла. Большая часть респектабельной публики толпилась в большой гостиной, настолько разбитой и захламленной, что трудно было угадать местонахождение хотя бы одного из присутствующих здесь респектабельных людей, не страдающих сентиментальностью и любовью к чистоте. Среди богемы и дам, однако, присутствовали и дамы, в основном ровесницы Акина. На самом деле это отвратительная картина человеческого ущерба. Сам именинник, чью счастливую звезду приветствовала толпа, оказался незнакомцем, вероятно, из другого района города. Молодой человек, продолговатый и сутулый, которому не мешало безмерное уважение братства бродяг, говорил мало, улыбался все чаще и чаще, и услужливо согласился отставить стакан за свое здоровье. И чем чаще он оказывался ниже своих колодцев, тем разговорчивее они становились, и тем увереннее он опускал руку на талию Аньки, сидящей рядом.
Конечно, братьям по разуму не пристало объявлять всей честной компании, каким щедрым подарком они благословили виновника торжества. Но это не привлекало излишнего внимания и привилегий, да и сам виновник торжества не смел рассматривать ее иначе как гостью. В разгар мероприятия именинник уже позволил себе прижать подарок к поясу и что-то прошептать на ухо, но пьяных слов не было, возможно, виноваты мощные колонны Веги. Пока молодой человек еще стоял на ногах, Энки крайне соблазнительно заставила его покинуть компанию из корыстных побуждений — не вино за подарок удерживало ее среди этой шумной богемы.
«Меня зовут Аня», — сказала девушка на ухо согнутому мужчине, когда они вышли в коридор и плотно закрыли дверь.
«Пойдем куда-нибудь, на пенсию…». Анка бросилась на клиента.
Ради первой десятки она была готова работать на полную катушку, не ограничиваясь словесными утехами. Переполненная энтузиазмом, Аня тащила Кирилла за руку, заглядывая в каждую обещанную комнату. Учитывая, что нужно было просмотреть всего две прокуренные комнаты, а в них находилось много людей, было много медленных разговоров, зуб утреннего переговорщика был под угрозой. Аня заглянула в суровую ванную комнату, щелкнула выключателем и встала, уперев руки в бока. Это была другая картина: желтая ванная комната с ржавым дном, серая от покосившейся стены, половина некогда овального зеркала над стальной раковиной. Не тут-то было, Анька шагнула внутрь и защелкнула за Кириллом дверь с неясными щелчками.
— Ну, как ты хочешь? — Голос отличался неподдельной вежливостью: «Для начала я могу пососать.
Кирилл не ответил, покачиваясь на месте, он ухватился пальцами за узел рубашки Ани и безрезультатно тянул за него, вместо того чтобы осторожно распутать. Когда ему это удавалось, не без помощи ловких пальцев Аньки, глаза молодого человека на несколько секунд пожирали пышные перевернутые пакеты молока с аккуратными бутонами роз. Потные ладони покрывали эти сокровища — удовольствие от прикосновения к этим богатствам перевешивало визуальное наслаждение. Пальцы, словно по клавишам, сжимали мягкую, пушистую плоть грудей, но избегали, по зову страсти, грубо сжимать нежное, белоснежное чудо. Кириллу пришлось согнуть ноги и наклониться еще больше, чтобы положить лицо на грудь Ани. Он тыкал то в одну сиську, то в другую, потом внезапно зарывался носом между ними, сосал соски губами, затем обхватывал висящую массу ладонями или сжимал ее с обеих сторон. Было бы лукавством сказать, что Аня не любила такие достижения, напротив, чувство неутолимой жажды было единственной причиной. В любой стране люди не осудили бы проститутку за ее нужды, но ненасытная нимфоманка никогда не найдет понимания.
Аня сдерживала стоны, сохраняя статус куртизанки, невольно проданной стечением жизненных обстоятельств. Кирилл был пьян, нет — алкоголь исчез из его дыхания, это был другой наркотик. Неосознанно он уткнулся лицом в мягкие сиськи и приподнял тело девушки руками, положив липкие от пота ладони на булочки. Под короткими шортами пальцы безошибочно нащупали складки между округлыми ягодицами и полными бедрами. Подарок пришелся по вкусу, именинник даже не успел воспользоваться им в полной мере — он не нашел в себе сил прекратить чувствовать и целовать. С силой сжав руки, Анька расстегнула единственную пуговицу на своих, с позволения сказать, шортах и стянула их. Когда Кирилл наконец увидел белый лобок с бесцветными локонами, остатки его сознания исчезли в ту же секунду. Он опустился на колени, вдохнул тонкий женский аромат и с любовью посмотрел на раскрытые лепестки роз. Скромный кусок джинсов уже лежал на полу, и Аня успела раздвинуть ноги, чтобы лучше представить свою девушку одурманенному клиенту.
Мне даже пришлось уступить и позволить ему держать свой язык и даже поцеловать ее прямо в губы, что, конечно, не доставило «рабыне» никакого удовольствия. Но это действие не длилось ни минуты, вскоре Аня корчилась и громко стонала под натиском языка мужчины. Ее сиськи, лишенные мужского внимания, уныло висели всем своим весом над головой Кирилла.
Истинные инстинкты пробуждались в человеке и заставляли его руки не прижиматься великолепной попкой к языку и носом писать в розовом болоте, а обеспечивать собственное удовольствие. С трудом он расстегнул пуговицы джинсов и вытащил шланг, эрегированный на синем. В тесном пространстве мрачной комнаты пара едва повернулась, и Кирилл сел на край ванной. Ему даже удалось устроиться на длинной спинке, чтобы упереться плечами в стену. Аня ошеломленно смотрела на узкое изуродованное чудовище — с двух сторон под кожей шрамы, необъяснимые шарообразные уплотнения, проколотые как уши. Картина была пугающей, но глупый вызов Анне — такой монстр не мог шутить, растягивая Анькину киску. Она даже не думала о том, чтобы взять его в рот, нет, она не игнорировала его — она дрожала от желания поскорее почувствовать его внутри себя. Она навалилась на край ванной, держась за плечи Кирилла, грудь к груди, надавила на голову и тут же погрузилась.
Было слишком неудобно миндальничать в такой позе, нежно насаживаясь на его член. Она только что обхватила всю его массу и выгнулась дугой — изогнутый ствол пронзил, растягивая нежные, влажные, волнообразные стенки ее влагалища. Во всех красках Аня ощущала преимущества шарообразных усечений — как они стимулировали чувствительную плоть, этого невозможно было добиться простым, даже самым большим фаллосом. Двигаясь медленно, соскальзывая пятками с покатого края ванны, она цеплялась даже за малейшее шевеление этого чудовища в ее вагинальном канале.
Аня завизжала, задышала ртом, замотала головой из стороны в сторону. Она делала все, чтобы поверить, что в данный момент готова отдать им мальчиков за десятерых. Кроме того, она была готова заплатить дюжину сверху, если бы она просто не слезла с этого искалеченного члена. Ее аппетитные булочки с маслом прижимались к волосатым стройным бедрам мужчины, изгибались и топорщились, а потом вдруг поднялись вверх и громко изверглись. Оргазмы, один за другим с короткими промежутками, начали сотрясать тело АНИ, конвульсии разрывали вагинальный канал, и от этой чувствительности он получил новый импульс от члена необычной формы.
Аня наконец-то захромала, она уже не пыталась глубоко дышать, мутные зрачки закатились. Кирилл тоже пока не двигался, он чувствовал животом ее смазанную грудь, теплое вялое дыхание на своей шее, и все, чем ему оставалось наслаждаться — это пышная попка. Он погрузил ладони в податливую пухлость и воспользовался моментом, чтобы уронить семя глубоко в глаза королевы. Чувства созрели, мягкая, тонкая волна возникла в глубине его живота и, разрастаясь, устремилась вниз. Волна прошла по стволу, сжалась в приятном плену и выстрелила мутным, обильным кластером.